Становление личности

Западные теоретики, в том числе и я, в большинстве своем придерживаются в'идения личностной системы как заключенной в оболочку. Другие, выступая против противопоставления «Я» миру, создали теории личности, написанные в понятиях со­циального взаимодействия, ролевых отношений, ситуационизма и некоторых разно­видностей теории поля. Третьи, такие как Толкотт Парсонс21 и Ф. Г. Олпорт22 признали валидность и заключенной в оболочку личностной системы, и систем социального взаимодействия и потратили много усилий для гармонизации систем обоих типов.

Несомненно, эта проблема является ключевым вопросом современной соци­альной науки. Этот вопрос до сих пор мешал нам достичь согласия в попытках при­мирения психологической и социокультурной наук.

В этом отношении моя собственная позиция консервативна. Я считаю, что обя­занность психологии — изучать системы человека, имея под этим в виду установки, способности, черты, мотивы и патологию индивида — его когнитивные стили, чув­ства, его индивидуальную нравственную природу и их взаимоотношения. Тому есть двойное подтверждение. 1) существует устойчивая, хотя и изменяющаяся во време­ни личностная система, четко ограниченная рождением и смертью. 2) Мы непосред­ственно осознаем функционирование этой системы. Наше знание о ней прямое, хотя и несовершенное, в то время как наше знание обо всех других внешних системах, включая социальные системы, изменяется и часто искажается их неизбежной вклю­ченностью в наше сознательное восприятие.

В то же самое время данная работа останется неполной, пока мы не признаем, что каждый человек обладает диапазоном способностей, установок, мотивов, вызы­ваемых разными ситуациями и окружением, с которыми он сталкивается. Таким об­разом, чтобы понять схемы, которые человек, возможно, интериоризировал в ходе своего обучения, надо понять культурные, классовые и семейные констелляции и тра­диции. Но спешу предупредить, что изучение культурной, классовой, семейной или любой другой социальной системы не раскроет автоматически систему личности, ибо нам надо знать, принял ли индивид, отверг или оставил без внимания данную соци­альную систему. Тот факт, что человек играет, скажем, роль учителя, продавца или отца, менее важен для изучения его личности, чем знание того, нравится ли ему его роль и как он ее определяет. Но пока мы исследуем социокультурные системы, мы не можем знать, что именно человек принимает, отвергает или переопределяет.

Я бы предложил следующее временное решение, теоретик личности должен иметь настолько хорошую подготовку в социальной науке, чтобы быть в состоянии рассматривать поведение индивида в любой системе взаимодействия. То есть он дол­жен быть в состоянии вписать это поведение в культуру, в которой оно происходит, в ее ситуационный контекст и в понятия ролевой теории и теории поля. В то же самое время необходимо не упускать из виду (как некоторые теоретики) тот факт, что существует внутреннее и субъективное структурирование всех этих контексту­альных действий. Путешественник, переходящий из культуры в культуру, из ситуа­ции в ситуацию, тем не менее один и тот же человек; в нем обнаруживается сеть, структура разнообразных переживаний и отношений принадлежности, которые и составляют его личность.