Запоминание законченных и незаконченных действий

Изменение ситуации осуществлялось разными способами. Если эксперимен­татору случайно было известно, каковы интересы испытуемого, что принадлежит к его центральной Я-области, он начинал разговор на эту тему. Пример: один из ис­пытуемых находился в большом затруднении по поводу того, изучению какой дис­циплины он должен посвятить свою жизнь. Экспериментатор, зная об этой озабо­ченности испытуемого, сразу после выполнения заданий завязал соответствующий разговор. Испытуемый разволновался и стал просить совета. Аффективный процесс «расшатал» ситуацию, уподобив ее ситуации «нервничающих» испытуемых.

Аналогичное «расшатывание» наблюдалось и в следующем примере: когда испыту­емый закончил работу с заданиями, вошел человек и позвал его к телефону: «С Вами хочет поговорить господин X.» Испытуемый сильно разволновался, разговор с госпо­дином X. был для него неожиданным и означал нечто очень важное, по всей видимо­сти, нечто очень радостное. Он торопливо побежал по лестнице (телефон находился этажом выше), взял трубку, назвался. Никакого ответа. «Что случилось, почему никто не отвечает?» — обратился испытуемый к позвавшему его и к экспериментатору. Од­нако они лишь засмеялись ему в ответ. Тогда испытуемый понял, что его обманули, но не понял смысла этого обмана. Наконец, он сам начинает смеяться и смеется бе­зостановочно. И когда вдруг экспериментатор просит его перечислить задания, испы­туемый отвечает смущенно и недовольно: «Я не знаю, все так запуталось, все исчезло. Я уже подвел под ними черту». И лишь с большим трудом экспериментатору удалось побудить испытуемого приступить к перечислению.

Как показывает табл. 32, у испытуемых, которые после выполнения эксперимен­тальных заданий пережили эмоциональную встряску, ЗН/33 очень низок, причем оказа­лось даже, что законченные действия они запомнили лучше, чем незаконченные {ЗН/33 = 0,64). И снова решающий вклад в снижение коэффициента внесло именно малое количество запомненных незаконченных заданий. Таким образом, специально организованное эмоциональное воздействие на испытуемых после окончания опыта действует так же, как и их естественное нервное возбуждение во время опыта. В силу слишком большой раскачки психического поля в целом, отдельные напряжения со­храняться не могут.

Помимо изменений ситуации, которые как следует «встряхивали» испытуемо­го, мы использовали и более простые воздействия.

Например, экспериментатор начинал разговор о ком-то из коллег или о ка­кой-нибудь книге. Временами это могло приводить к спору.