Хрестоматия по истории психологии. Период открытого кризиса

Конечно, таким способом аристотелевская позиция только слегка улучшается. Кривая выражает статистическое среднее из большого количества случаев, которое не является обяза­тельным для отдельного случая; и, кроме, того, этот- способ мышления использует вектор независимо от- структуры ситуа­ции.

Конечно, не отрицается, что ситуация по существу опреде­ляет инстинктивное поведение в каждом особом случае, но в от­ношении вопроса о спонтанном поведении ребенка в детских тестах очевидно, что от закона требуется не больше, чем пове­денческое среднее. Такой закон применяется к средней ситуа­ции. Забывается, что как раз не существует такой вещи, как «средняя ситуация», а тем более средний ребенок.

74

Практически ссылка на концепцию «оптимальной» ситуащы идет несколько дальше. Но даже здесь конкретная структура ппуации остается неопределенной: требуется только максимум результатов в определенном направлении.

Однако пи и одном из этих представлений не устранены две фундаментальные ошибки аристотелевского способа мышлы'.ия: векторы, определяющие динамику процесса, все также припи­сываются изолированному объекту, независимо от всей конкрет­ной ситуации; требования, предъявляемые к валидности психо­логических принципов и к пониманию конкретной действитель­ности индивидуального единичного 'Процесса, еще очень недо­статочны.

Этот вывод остается правомерным даже в отношении поня­тий, непосредственно связанных со значением ситуации. Как было отмечено ранее, вопрос, находящийся в центре дискуссии о ситуации, это совсем в аристотелевском смысле вопрос о том, в какой степени ситуация может служить помехой (или способ­ствовать). Ситуация даже считается постоянным объектом, и обсуждается вопрос: что важнее, наследственность или окру­жение? Таким образом, опять на основе понятия о ситуации, взятой абстрактно, проблема динамики рассматривается в фор­ме, которая имеет только статистическое историческое значение. Дискуссия о наследственности и окружении также показывает, даже в своих частностях, насколько эти понятия разделяют объ­ект и ситуацию и выводят динамику из изолированного объекта самого по себе.

Вероятно, лучше всего роль ситуации во всех этих представ­лениях может -быть показана путем ее соотнесения с опреде­ленными изменениями в живописи. Сначала в средневековой живописи, в общем, не <было окружения, а был только пустой (часто золотой) задний план. Даже когда окружение постепен­но появилось, оно обычно состояло из изображения помимо од­ной личности других людей и объектов. И в лучшем случае кар­тина была совокупностью отдельных людей, каждый из кото­рых имел свое независимое существование.