Хрестоматия по истории психологии. Период открытого кризиса

Следовало бы раньше обратить внимание на утонченность статистики, основанной на ограничении историко-географиче-ского базиса, такой, как рассмотрение годовалых детей проле­тарского района Берлина в первые послевоенные годы. Такие группировки обычно основаны как на количественных особен­ностях конкретных случаев, так и на историко-географических определениях. Но даже такие ограничения в действительности противоречат духу статистики, основанному на частоте. Они даже означают методологически некоторый сдвиг в сторону конкретных особенностей. В связи с этим нельзя забывать, что даже при крайней степени утонченности, как, например, при

61

исследовании одного ребенка, реальное определение осуществ­ляется в псторико-гсографическнх терминах или, в лучшем слу­чае, социологических категориях; это происходит в соответст­вии с критерием, который coqflHHHCT в одну группу такие слу­чаи, которые психологически сильно различаются или даже противопоставляются друг другу. Следовательно, такие стати­стические исследования не могут, как правило, объяснить ди­намику затронутых процессов.

Прямая ссылка на исторически данную действительность, которая характерна для аристотелевской теоретической струк­туры, очевидна и в дискуссии об эксперименте и его близости к реальным условиям. Конечно, можно справедливо критико­вать эксперименты, посвященные простым реакциям, основы экспериментальной психологии воли или эксперименты рефлек­сологии по причине их сильного расхождения с жизненными условиями Но это расхождение во многом основано на стрем­лении исследовать такие процессы, которые пс представляют из себя индивидуальные особенности в конкретном случае, но которые как «простые элементы» (возможно, простейшие дви­жения) являются общими для любого поведения или которые, так сказать, происходят в каждом случае. В противовес выше­сказанному часто требуется приближение к жизненным усло­виям, как, например, в психологии волн В частности, подразу­мевается, что исследуют случаи, которые невозможно воссоз­дать экспериментально, в которых происходят наиболее важные решения в жизни. И здесь также нам противостоит ориентация на историческое значение. Это требование, которое, если перенести его в физику, означало бы, что некорректно исследовать гидродинамику в лаборатории, лучше исследовать величайшие реки мира. Тогда выступают два момента: в обла­сти теории и закона —высокая оценка исторически важного и презрение к обычному; в области эксперимента — выбор про­цессов, которые происходят часто (или являются общими для многих 'Событий). Оба показательны как мера аристотелевско­го смешения исторических и систематических вопросов, кото­рые имеют от систематики связь с абстрактными классами и презрение ко всей реальности конкретного случая.