Хрестоматия по истории психологии. Период открытого кризиса

Бихевиоризм1 сместил локус научной ответственности с наб­людающего испытуемого на экспериментатора, который и ста­новится наблюдателем за испытуемым. Это делает возможным психологическое наблюдение за неответственными и необучен-40

ными испытуемыми; животными, детьми, слабоумными, душев­нобольными, а также необученными нормальными взрослыми людьми. Таким образом, в психологию включаются ментальные тесты, так как они используют вербальные реакции наивных испытуемых. Включаются также и эксперименты на животных, потому что обыкновенно дискриминативпое поведение живот­ного является языком, который разработал и преподал живот­ному экспериментатор, чтобы оно могло сказать ему о своих способностях и умениях. Вправе ли мы будем сказать, что жи­вотное не осуществляет интроспекцию, так как не сообщает себе того, что сообщает зкспериментатору? Возможно. Однако важно попять то, что Уотсон, нападая на интроспекцию, был против не использования слов испытуемым, а против использо­вания слов только в том значении, в котором хотел эксперимен­татор.

Интроспекция как операция

Уотсон, заменяя интроспекцию на вербальный отчет, шел в позитивистском направлении. Своей высшей точки это дви­жение достигло позже с принятием операциональных определе­ний как дающих наиболее надежные описания психологических понятий. Операционализм — это скорее движение к большей точности в научном мышлении, но это не школа. Впервые аме­риканские психологи взяли эту современную форму старого позитивизма у физика П. У. Бриджмена, который использовал операционализм для объяснения теории относительности [14]. Позднее обнаружилось, что в то же самое время в Вене логи­ками развивался логический позитивизм, как потом было назва­но это движение [23. Р. 1—52]. Теперь стало ясно, что эти два движения были по сути одним и тем же. Роль истолкователя операционализмга для американских психологов взял на себя Стивене [74]. Бриджмен был доволен тем, что- операциональ­ное определение в конце концов возвращалось к опыту, но у психологов эта регрессия не работала. Для них сам опыт был понятием, нуждающимся в определении, потому что главной проблемой, разделяющей психологические школы, была пробле­ма доступности сознания научному: наблюдению [72; 73]. Боль­шое обсуждение этих вопросов в 30-х г. привело в результате к изменению статуса сознания: с (а) вместилища опыта, на котором основывалась эмпирическая наука, до (Ь) понятия, основанного на наблюдении и описываемого с помощью опера­ций наблюдения, которые делают данные сознания доступны­ми для науки. Это большое изменение по отношению к интро­спекции, которая не может лгать, так как обладание опытом равнозначно знанию о том, что он есть.