Психология человека в современном мире 2009. Том 2

Мы пытаемся также подчеркнуть недостаточность употребления термина «обобщенный образ» для обозначения описываемого звена. «Обобщенный образ», по нашему мнению, несет в себе существенные черты данного класса предметов, вместе с тем как бы сохраняя «тело» предмета. Модель также выражает существенные стороны, но она свободна от избыточной информации, свойственной обобщенному образу. Кроме того, она описывается знаковым символическим язы­ком, в отличие от обобщенного образа, который использует язык изображений. Вот почему утверждения о наличии вербального и об­разного языка и их взаимосвязи верны, но недостаточны. При объ­ективировании модель должна, по-видимому, находить выражение в знаковой системе, схеме, чертеже. Потребность в опоре на схему, чертеж хорошо показана в исследованиях Н. А. Менчинской. Но если модель и обобщенный образ легко разводятся, то значительно труд­нее развести модель и так называемую образ-схему, так как у них один и тот же «язык реализации». Различие их не лежит на по­верхности, и, тем не менее, в данном ряду внешне совпадающих явлений модель имеет свою специфику. Очевидна необходимость их различения, так как термин «образ-схема» столь же многозначен и недостаточен для дифференцировки уровней и характера схема­тического отображения, как и глобальный термин «образ». Пред­ставляется необходимым различать: 1) схему (чертеж) как продукт «чужой» деятельности, данный субъекту в качестве опорного образа; 2) модель как продукт субъективного схематического построения отношений между элементами объекта. Термин «модель» отражает в данном случае возможность различного движения по схеме, т. е. активного построения субъектом структуры отношений в проблемной ситуации. Эксперименты показывают, что наличие чертежа, данного в качестве опорного образа, само по себе еще не определяет гипотезу. Ее определяет субъективное движение по чертежу.

Подчеркивая визуальный характер К-модели, мы сталкиваемся с проблемой модальности ее реализации. С одной стороны, можно предположить, что К-модель реализуется в языке ведущего анали­затора данного человека. С другой - данные многих исследований говорят в пользу универсальности пространственного кода. В этом плане интересно диссертационное исследование О. Таллиной музы­кальных способностей, в котором убедительно показано, как музы­канты перекодируют мелодию в пространственные схемы. Моцарт утверждал, что может увидеть все произведение единым взором в уме, как будто это прекрасная картина... Недаром В. Короленко в своей знаменитой повести «Слепой музыкант» описывает освоение мира слепым ребенком путем перевода звуков в невидимое, но слышимое им пространство. По мнению Р. Арнхейма, зрение —единственная сенсорная модальность, в которой могут быть с достаточной слож­ностью представлены все пространственные отношения, в то время как диапазон тактильных и мускульных ощущений ограничен и носит симультанный характер (Арнхейм, 1994, с. 162). В этом плане очень значима мысль Веккера о том, что «устранение лимитов диапазонов разных модальностей означает не освобождение вообще от модальных или качественных характеристик мыслительного процесса, а осво­бождение от тех субъективных ограничений, которые накладывает на эти характеристики специфика самого носителя информации. Это устранение субъективных ограничений... не ликвидирует, а объек­тивирует модальные характеристики, что выражается в их переводе в более общую систему отсчета и на более универсальный физический язык» (Веккер, 1998, с. 101). Г. Хант объясняет данную возможность как реализацию «межмодальной трансляции», которую обеспечивает новая кора у человека (Хант, 2002, с. 233). Итак, «то, что можно услы­шать, можно одновременно делать видимым. Скрытое единство виде­ния и слышания определяет сущность мышления» (Хайдеггер, 1991).