Психология и сознание личности

Ее негативная связь представлений проблематизации прослеживается у типа О — С. Идеология и социальная практика коллективизма (дополненная особенностями профессиональной взаимосвязи людей на крупных производствах, идентификация с народом, «мы») привели к деперсонализации личности, проявляющейся во множестве направлений, в том числе в блокировании ее потребности проблематизировать, структурировать действительность. Интерпретация себя как объекта блокирует не способность мышления, а именно потребность теоретизировать социальную действительность.

Чехословацкий исследователь И. Кхол показал, насколько деформируется интерпретация личности под влиянием ограниченных «черно-белых» способов понимания социальной действительности в мышлении общества [21]. Как психосоциальное образование она застывает в стереотипные способы, присущие тому или иному типу и данному обществу в целом, но как личностное — она наиболее динамичный, функциональный, привязанный к настоящему времени механизм сознания и процедура мышления. Интерпретирование — по существу смыслообразование, определение новых смыслов на основе существующей у личности их системы, осмысление, переосмысление действительности относительно данного субъекта, данной личности [35, 36]. Однако текущая семантика жизни породила бы некий стихийный поток сознания, если бы не способность личности дистанцироваться, абстрагироваться от некоторых явлений для определения их наибольшей существенности, проблемности. В этом наиболее глубокая связь проблематизации как выделяющей нечто в качестве объективно существенного для личности и интерпретации, которая сегодня выявляет актуальную, текущую, ситуативную существенность, а завтра — другую. Интерпретирование как личностная способность также имеет свои типологические особенности, выявленные А. Н. Славской. Теоретически в интерпретации удалось выделить то же единство когнитивного и отношенческого, что и в представлениях. Разница лишь в том, что в интерпретации отношение проявляется в оценках, а в представлениях — как бы застывает в моральных формах, присущих русской ментальное. Однако это единство, как показало исследование, также раздвоилось, поскольку когнитивизм как своего рода объективизм оказался присущ преимущественно одному типу личности, а субъективизм — другому ( причем эти типологические различия совпали с половым диморфизмом) [35,36].

Категоризация не была предметом специального исследования, однако именно ее вариант, связанный с межличностными отношениями, перестраивающимися сегодня из подлинно (или псевдо) коллективных в индивидуальные, представляет наибольший интерес [30]. По данным социологов и социальных психологов, происходит разрушение многих идентичностей личности и связанных с ней категоризаций, но нам удалось выявить своеобразный маргинальный механизм категоризации: на фоне сохраняющейся тенденции к межличностному сравнению, подражанию ярко выступает противопоставление «я» «другому» (я могу, а другой не может, я знаю — другой нет), что свидетельствует о специфике индивидуализации через противопоставление «я» «другому», «другим», которое раньше существовало как противопоставление «мы» (наш народ, страна, коллектив) — «они» (враги). Таким образом, нашей задачей становится выявление связи категоризации и интерпретации, а гипотезой, в частности, касающейся, например, типа О — С, следующее: выступят ли «другие» в качестве «они» (чужие), если они такие же объекты, как и «я»? Не выступит ли в качестве «они» общество (представляемое в образе власти и политиков), которое до сих пор интерпретируется как субъект, что сегодня и наблюдается в дистанцировании от власти (аполитизация) наряду с противоположным устремлением в массовые политические движения для стихийного выражения своего негативного отношения?