|
Было бы неверно погружать знание до знания, до-мысленное знание или не-ответчивое знание в фрейдовские глубины бессознательного. Точнее, вслед за Пятигорским отнести подобные формы к состояниям «не-сознания», о которых, впрочем, известно субъекту сознания. В любом случае знание до знания оказывает существенное влияние на поведение, деятельность, на весь стиль и строй жизни человека. Не вполне точным эквивалентом знания до знания у М. Хайдеггера является понятие «предпонимания», у немецкого философа Х.-Г. Гадамера — понятие «предрассудка». Принятие первого ведет к слишком узкой трактовке процесса понимания, принятие второго — к полному отказу в положительном знании тому, что есть знание до знания. Последнее, хотя и до, но все же знание, а не обязательно предрассудок. Ближе к знанию до знания житейские понятия в смысле Выготского. В отличие от знания до знания знание о незнании следует отнести к состояниям сознания. Это касается, например, «ученого незнания» — docta ignorantia (выражение Николая Кузанского). М. Мерло-Понти пишет, что философ «всегда движется от знания к незнанию, а от незнания — к знанию, делая на этом пути остановки» (1996. С. 7). Это относится и к простым смертным. Остановки полезны и в обучении, как умение «держать паузу» в системе К. С. Станиславского. Ведь остановка — это накопленное движение. В зазоре длящегося опыта многое происходит, в том числе и творчество. Наиболее демонстративным примером живого знания является простейший пример обучения действию. Н. А. Бернштейн (1990) ввел понятие живого движения и назвал его функциональным органом. Он писал о том, что для усвоения действия мало знать, как оно выглядит снаружи. Необходимо знать, как оно выглядит изнутри, чего нельзя объяснить никаким показом. Такое знание самостоятельно, часто непроизвольно, не подозревая об этом, добывает человек развивающийся, например, учится ходить, строит схему своего тела, овладевает миром движений, в том числе и речевых. Во многих видах профессиональной деятельности движения и действия выступают в качестве специального внешнего объекта усвоения, объекта, к которому человек стремится, как к внешней вещи, т. е. действие опредмечивается. А. В. Запорожец заметил, что в таких случаях действие для обучающегося выступает и как внешний субъект. Это похоже на правду, поскольку обучающийся должен уподобиться живому действию, образцу, как бы раствориться в нем, возможно, превзойти его и себя тоже. Именно для этого движение нужно ощутить, увидеть изнутри. — 32 —
|