|
Достоевского, «мысль не идет в слова». Это вовсе не то же самое, что творческие муки мышления; это — муки именно сознания, сознавания. Поэтому тщетно искать их природу в природе собственно познавательной деятельности. Их природа лежит и не просто в том, что процесс становления смысла в значениях принимает теперь очень сложный вид; ведь усложнение этого процесса создает, наоборот, широчайшие возможности. Их истинная природа лежит в противоречивости содержания самой жизни человека; она связана вместе с тем с ограниченностью общественного, теперь — классового сознания. Мы уже видели, что человек не стоит одиноко перед задачей осознания окружающего его мира, своей жизни и себя самого в этом мире. Его индивидуальное сознание возможно только в условиях общественного сознания, усваивая которое, человек отражает действительность как бы через призму общественно выработанных значений — знаний, представлений. При этом, в условиях развитого «технизированного» языка, человек не просто усваивает круг языковых значений. Он усваивает их, усваивая ту систему идей, взглядов, которые они выражают. Иначе усвоение их психологически вообще невозможно. Другими словами, усвоение системы языковых значений есть вместе с тем усвоение и более общего идеологического содержания, т. е. усвоение значений в самом широком объеме этого термина[130]. Как известно, в условиях классового общества господствующей является идеология господствующего класса, которая отражает и закрепляет существующие общественные отношения. Но мы уже видели, что эти отношения становятся порабощающими человека, подчиняющими себе его жизнь и создающими внутренние противоречия в ней. Подобно тому, как воплощение в этих отношениях человеческой жизни становится не полным, не истинным ее воплощением, так и воплощение смыслов, порождаемых жизнью человека, в значениях, отражающих эти чуждые ей отношения, является неполным, не истинным их воплощением. Это и создает неполноту и неадекватность сознания, сознавания. Необходимо всячески подчеркнуть, что хотя речь идет здесь о внутренней неадекватности сознания, но что эта неполнота и неадекватность его не может быть устранена иначе, как путем практического изменения тех объективных условий, которые ее порождают. Говоря точнее, при сохранении этих условий она может быть устранена только ценой отрешения сознания от реальной жизни или в процессе активной борьбы против этих условий. Человек стремится к устранению дезинтегрированности своего сознания. При этом он стремится к адекватности, к истинности своего сознания отнюдь не из абстрактной любви к истине. В этом выражается его стремление к истинной жизни; поэтому оно так напряженно и поэтому оно сообщает иногда такой, по-настоящему драматический характер процессам сознавания — самым сокровенным процессам «внутренней жизни» человека. — 197 —
|