|
Мир значений теперь вообще иначе выступает для человека. Объективно это выражается в том, что, если, с одной стороны, в широчайших масштабах происходит овладение кристаллизованным, отраженным в этом мире богатством опыта человеческой практики, то, с другой стороны, богатство это выступает теперь для людей как бы в свете новых личностных смыслов. Все подлинное в нем открывается сознанию с подчеркнутой силой и стремительно развивается, мнимое утрачивает смысл и меркнет. Возникающая новая внутренняя структура сознания, новая «формация» его и характеризуется прежде всего этим новым отношением смыслов и значений. Это новое отношение отнюдь не представляет собой возврата к их первоначальному простому совпадению, к простой слитности между ними. Оно сохраняет развитую форму сложных переходов одного в другое. Происходит лишь как бы поворот плоскости смыслов, уничтожающий явление дезинтегрированности сознания. Сознание человека становится теперь по своей структуре интегрированным. Составляет ли, однако, эта характеристика структуры сознания подлинно психологическую его характеристику? Этот вопрос может возникнуть потому, что в характеристику сознания, о которой идет речь, необходимо входит также и его идеологическое содержание, которое само по себе, в своем отношении к порождающим его объективным условиям, принадлежит к общественному сознанию и не является, конечно, предметом психологии. Из этого, однако, вовсе не следует, что психолог должен игнорировать роль усваиваемых человеком значений, понятий, идей и зависимость от них психологических особенностей его сознания. Напротив, без этого никакая содержательная конкретно-психологическая характеристика сознания вообще невозможна. От того, каковы те идеи и взгляды, которыми проникается человек, и каково соотношение их с содержанием личной его жизни, существенно зависят не только общие структурные особенности его сознания, но и весь психологический его облик. Описывая лишь главнейшие этапы развития психического отражения, мы, естественно, должны были ограничиться рассмотрением только его общих форм и не имели возможности проследить их связь с теми частными конкретными особенностями психики, которые при этом возникают. Очевидно, однако, что эти общие формы и являются ключом для понимания более частных, более элементарных психических процессов, изменение которых представляет собой как бы последовательную цепь следствий происходящей общей перестройки деятельности и сознания. Так, отдельные действия — и внешние, практические и внутренние, теоретические — перестраиваются лишь, входя в новую деятельность, т. е. осуществляя новое отношение, приобретая новый мотив и новый смысл. Развитие же действий порождает и развитие их способов, операций, а следовательно и значений, в которых они кристаллизуются для сознания. Наконец, как это показывают современные экспериментальные исследования, и сами элементарные функции меняются в зависимости от тех операций, которые они реализуют; достаточно, например, сказать, что пороги ощущений способны изменяться в несколько раз в зависимости от того, какое место занимает данная форма чувствительности в деятельности и как в нее входит соответствующая операция. — 202 —
|