Проблема субъекта в психологической науке

Лишь реализация в деятельности отношения человека к миру (о чем говорил и С.Л. Рубинштейн) позволяет понять логику самого процесса. Включив «отношение человека к миру» в логику процесса, мы тем самым осуществили пе­реход к экспериментальному исследованию мышления как деятельности.

Выделение системообразующего фактора, структура ко­торого позволяет рассматривать его как единицу анализа творчества, открывает новый уровень рассмотрения проблем мы детерминации творческого процесса.

59

Напомним, что к рубежу 19-20 вв. в историко-философ­ском анализе проблемы четко оформились две тенденции. Одну из них представляют такие направления, как философия жизни, экзистенциализм, а другую — инструментализм, опе-рационализм, прагматизм и близкие к ним варианты неопо­зитивизма. В определенной степени они послужили основой того разрыва в когнитивной и аффективной линиях психоло­гического анализа (закрепленного функциональным подходом), который постоянно отмечался исследователями творчества.

Суть этого противостояния кратко и четко выражена М.М. Бахтиным, представителем гуманитарного подхода: «творчество не сводится к технике делания, а является ду­ховно-нравственным зарядом к действию» [1].

Поскольку «техника делания» выступала в качестве объекта исследования творчества естественнонаучного (сайентист-ского) направления, то постановка вопроса о выявлении детерминант процесса творчества в его рамках была законо­мерна. Иной удел имел «духовно-нравственный заряд к дей­ствию»-. Невозможность экспериментального анализа этого феномена в рамках гуманитарного, культурно-историческо­го направления препятствовала постановке самой проблемы выявления его детерминант.

Представляется, что наше понимание творчества созвуч­но позиции М.М. Бахтина. Способность личности к ситу­ативно нестимулированной продуктивной деятельности — не просто проявление абстрактного познавательного интереса, но нравственная интенция. Действительно, «самочинное» раз­витие деятельности, совершаемое вне утилитарной потреб­ности, по своей воле, свободному выбору — это и есть про­явление подлинного субъекта деятельности.

Однако нам представляется, что, несмотря на, казалось бы, гуманитарный аспект анализа проблемы, он позволяет ? рассматривать описанный нами процесс в качестве непо- ,jj средственного операционального «психологического напол-1 ц, нения* понятий творчества и одаренности. ) |.