В качестве такого системообразующего фактора в наших последующих работах, проводимых в процессуально-дея-тельностной традиции школы С.Л Рубинштейна, выступает способность к ситуативно нестимулированной продуктивной деятельности (ее синонимы: познавательная самодеятельность, интеллектуальная активность, духовная активность) [2]. Выделение такого фактора и создание метода его исследования («Креативное поле», 1969 г.) позволило развить, конкретизировать представление о характере детерминации процесса мышления. Было установлено, что процесс познания детерминирован принятой задачей (этот тип детерминации, как указывалось выше, получил полнокровную экспериментальную реализацию в работах Рубинштейна) только на первой его стадии Затем, в зависимости от того, какую деятельность осуществляет человек, рассматривает ли он 55 решение задачи как средство для осуществления внешних по отношению к познанию целей или оно само есть его цель, определяется и судьба процесса. В первом случае он обрывается, как только решена задача. Во втором, напротив, он развивается. Здесь мы наблюдаем феномен самодвижения деятельности, то, что Рубинштейн называл «героизмом и мужеством познания», который приводит к «взрыванию слоев сущего», выходу за пределы заданного и позволяет увидеть «непредвиденное». В этом выходе за пределы заданного, в способности к продолжению познания за рамками требований заданной (исходной) ситуации, т. е. в ситуативно нестимулированнои продуктивной деятельности, и кроется тайна высших форм творчества, способность видеть в предмете нечто новое, такое, чего не видят другие. Еще раз подчеркнем, что выявление феномена «ситуативно нестимулированнои деятельности* стало возможным благодаря построению новой модели эксперимента, вызванной к жизни методологическими принципами, в их единстве образующими искомый метод «Креативное поле». В отличие от модели проблемной ситуации, в которой мысль движется как бы в одной плоскости (решение заданной задачи), модель должна быть объемной, чтобы проявилась другая плоскость (пространство) для прослеживания хода мысли за пределами решения исходной задачи. В этом качестве может выступать система однотипных задач, содержащая ряд общих закономерностей. Такая система задач обеспечивает построение двухслойной модели деятельности. Первый, поверхностный слой, — заданная деятельность по решению конкретных задач, и-второй, глубинный слой, замаскированный «внешним» слоем и неочевидный для испытуемого, — это деятельность по выявлению скрытых закономерностей, которые содержит вся система задач, но открытие которых не требуется для их решения. Требование решить задачу выступает в качестве стимула мыслительной деятельности до тех пор, пока испытуемый не находит и не отрабатывает надежный и оптимальный алгоритм решения. Дальнейший анализ материала, который не диктуется «утилитарной» потребностью выполнить требование (решить задачу), мы и называем образно вторым слоем. Поскольку — 40 —
|