|
Ему знакома и сладость этого открытия, и следующий за ним, ничем более неуничтожимый, постоянно полнящийся впечатлениями, открытый неустанному удивлению, деятельный покой жизни внутри мира. Не его зрителем и рабом, как прежде. Читателю мыслительного склада такое нагромождение характеристик и утверждений в одном предложении кажется неоправданным, когда их без всякого ущерба смыслу можно было бы высказать во множестве простых и законченных предложений типа: “Потрясение открытием мира реальности невозможно без...” ; “Оно с душой проделывает следующее...”; “Оно ощущается ниже изложенным образом...”; “Открываемый мир представляется таким-то...”; “Потрясению препятствуют те увлечения вымышленным, те свойства человека и те сигнализируемые ему прошлым угрозы, которые я перечислю ниже...”; “Обретая чувство реального и включаясь в свою общественную среду в качестве ее члена, человек становится личностью и теряет то-то и то-то, а приобретает...”. Человеку мыслительного склада весь строй предложения мешает читать, так же как мир с его неисчерпаемым порядком не укладывается в его строй и раздражает беспорядочностью. Человеку противоположного, художественного склада, постоянно огорченному опасением, что философы все ручьи образов загонят в канализационные трубы абстракций, мешает в этом предложении не столько его громоздкость и прерывистость тонической канвы образов, сколько наличие вынесенной за их пределы, отдельной от них логической связи, не ими (образами) выраженной мысли. Но напряженность - не абстракция, ее описывающая, формирующая в понятие, в знак, и не ее художественный образ, и даже не ее ощущение, но состояние. Состояние тела, нервной системы - состояние живого, меняющегося человека, если хотите - его души. Мне надо было это состояние вызвать и, соответствующим образом затянув, расставив препятствия, спровоцировать его разрядку. Утрату, да просто потерю и логической, и эмоциональной нити, связующей читаемое в целое. Нужно было вызвать новые и новые попытки связать обрывки и потом, если это читателю удалось, не удовлетворить вовсе не соответствующей величине напряженности концовкой. Так либо озадачить несоответствием результата привычным ожиданиям, связанным с содержанием слова “напряженность”, либо разочаровать, либо вызнать усмешку. Мне надо было показать вам, читатель, на вас самих, что такое напряженность. Как она пульсирует, пропадая и усиливаясь (и изменениями состояния и сознаваемым раздражением, и досадой, и удовольствием), и как разряжается. Если этого не получилось, не обессудьте. Пропустите этот кусок. Лучше я пока не умею! — 118 —
|