|
С 1960 г. — профессор Гарвардского университета — читает авторский курс «цикл человеческой жизни» в Гарварде. С середины семидесятых годов — почетный профессор Гарвардского университета. Умер Эрик Эриксон 12 мая 1994 в Гарвиче, Массачусетс, о чем «New York Times» сообщила в некрологе 13 мая 1994 г. Я не пожалел нескольких страниц для краткого изложения жизни одного из величайших психологов нашего века не только потому, что некоторые факты публикую впервые, но и потому, что учение Эриксона очень личностно и близко к его жизненному пути. Однако перейдем к собственно учению. Выше (в параграфе о периодизациях психического развития) я уже затрагивал этот вопрос. Теперь некоторые уточнения и подробности. 118 «Официально», т. е. по принятой в советские времена системе маркирования персоналий принадлежностью к научному направлению («позитивист», «экзистенциалист» и т.д.) и «заслуживаемому» рангу («великий», «выдающийся», «известный» и пр.), Эриксон классифицировался как «представитель социологического направления в неофрейдизме» — без приличествующей классику приставочки в виде определяющего прилагательного. Надо сказать, что наше «западоведение» Эриксона особо не жаловало — в официальные советские who is who (энциклопедии, словари и пр.) он не попадал, а был предметом всевозможных «разборов» — диссертационных, «статейных», «монографических» и т. д., где опять же преимущественно упоминался в ряду других «представителей». К Эриксону эта глуповатая манера разложить все по полочкам, расставить по порядку и снабдить разъяснительным ярлычком подходит еще хуже, чем к другим. Конечно, трудно скрыть то, что он начинал свой научный путь во фрейдовской школе, впитал и сохранил до конца своей творческой деятельности психоаналитическую терминологию, многие ключевые принципы теоретической и клинической работы. Бесспорно, многое скажет понимающему читателю указание на принадлежность к эго-психологии и внимание к социологическому методу. Однако при этом в стороне останутся другие ипостаси эриксоновской личности и присущего ему исследовательского стиля: Эриксон-этнограф, Эриксон-историк, Эриксон-биограф, Эриксон-литератор, Эриксон-политолог etc. В этом месиве ярлыков и определений не может потеряться факт генетической близости Эриксона к фрейдизму и неофрейдизму, который звучит весьма тривиально после упоминания об уроках, взятых им в венской психоаналитической школе. Безусловно также влияние Анны Фрейд на образ мыслей молодого Эриксона, ибо именно она, в отличие от энтузиастов социологизированного фрейдизма Карен Хорни, Эрика Фромма и Гарри Салливена, пролагает путь модификации классического фрейдизма не за счет введения новых теоретических конструктов и постулатов вместо наиболее сомнительных, но за счет уточнения структурных аспектов ортодоксального фрейдизма, в частности, путем придания «Я» более автономного отношения к «ОНО». Здесь, конечно, имеется в виду прежде всего «Я и механизмы защиты» Анны Фрейд, из которой возникла вся последующая эго-психология. — 104 —
|