|
Психология, в силу маргинальности своего статуса, сопринадлежности кругу естественных и гуманитарных дисциплин, могла позволить себе роскошь интердисциплинарного непослушания. Обществоведы, поборники чистоты истмата в психологии, не могли бы и шагу ступить, не натолкнувшись на вопрос: “А как же субстрат?!“ В то же время “стихийные материалисты“ от ВНД1 оказывались ограниченными в своих притязяниях вопросом: “А как же ансамбль?!“. Идеолог, который возомнил бы себя королём на шахматной доске психологии 60-х — 80-х г. г., неминуемо очутился бы в ситуации пата. Но пограничное положение психологии в ряду естественных и гуманитарных наук заключало в себе не только плюсы, но и минусы. Выработались свой, трудный для понимания непосвященных язык (назовем его “эзотерическим“ — для ясности), свой список безопасных тем, набор фигур умолчания и непровозглашенных табу. Проблема активности и свободы человеческой воли трансформировалась в проблему “активной гражданской позиции“; проблема “бессознательного“ перевоплощалась в проблему “неосознаваемой регуляции ВНД“; слова “поведение“ и “интроспекция“ употреблялись на равных как инвективы; существование психической реальности как таковой не то, чтобы отрицалось, но особенно и не афишировалось2. Достопамятное “стыдливый материализм“ легко могло превратиться в “стыдливый идеализм“. Здесь не потребовалось бы особой фантазии, и это вполне могло быть доступно даже идеологу-любителю. Помню, как мой научный руководитель, А. Н. Леонтьев, накануне защиты моей кандидатской диссертации в 1977 г., посвященной проблеме активности, резонно предупреждал меня: “Вас могут упрекнуть в витализме!..“. И это предостережение было отнюдь небезосновательно. Тематика книги и сам термин “неадаптивность“ были, я думаю, естественной реакцией на правила и стандарты тех лет. Приметы того сложного времени, возможно, содержатся и в тексте этой книги — мне не хотелось что-либо менять в ней с поправкой на сегодняшний день. Полностью рукопись была подготовлена в 1986 г. Книга — о неадаптивном. В те годы, когда она создавалась, своей темой она не особенно “встраивалась“ в контекст общественной жизни (подобно тому, как задолго до этого, в начале 70-х г. г., не “вписывалась“ в контекст доминирующих ориентации внутри науки). Менее всего и сейчас мне хотелось бы “адаптировать“ свою книгу к временам перестройки. Этот труд — результат совместных усилий автора и многих его коллег, и поэтому в первую очередь мне хотелось бы поблагодарить именно их за вклад в разработку проблемы активности. — 2 —
|