Метод наблюдения и беседы в психологии

При обсуждении всего этого невольно приходит на память тот характеристический тип душевного расстройства, кото­рый некоторые ученые (напр, Крафт-Эбинг) называют исте­рическим характером и который выражается в чрезвычайно повышенной способности психического механизма к возбуж­дению и реакции, причем, несмотря на силу возбуждения и реакцию, глубокое душевное чувство мало затронуто, — чув­ство поверхностно, способно быстро меняться при перемене возбуждения. Человек способен к резкому увлечению* но все увлечение его вызвано не стойким убеждением, а мимолет­ным возбуждением, которого, однако, достаточно (Lehrbuch der Psychiatrie, Bd, II, p. 114) для того, чтобы придать резкую окраску настроению и мыслям. При этом те возбуждения, ко­торые получает человек от внутренних органов, играют чрез­вычайно важную роль, особенно ощущения половые; часто под влиянием их у человека такого рода слагается весь строй душевной жизни, под влиянием этих ощущений являются такие мысли и желания, которые ведут то к мелким глупос­тям, капризам, то к чудовищным проявлениям, под влияни­ем этих ощущений являются навязчивые мысли, навязчивые побуждения, идущие в разрез с остальной душевной жизнью, но они так сильны, что все побеждают и влекут часто к таким поступкам, которые совершенно не находят себе достаточно-

142

го основания во внешних влияниях на данного человека. Мы не сможем не сказать, что многое, что узнали мы из дела Качки, говорит за то, что Качка должна быть причислена к этого рода типам, Такие типы часто попадают на скамью под­судимых и чаще всего заставляют суд сомневаться, тем более, что почти всегда находятся врачи, которые говорят, что здесь нет болезни, потому что то явление, которое дано им на об­суждение, "не стоит особняком в жизни подсудимой и не составляет решительного несоответствия с ее предшествовав­шей жизнью". Этими словами говорили и о Качке эксперты, свидетельствовавшие ее на предварительном следствии в ок­ружном суде, но, конечно, эксперты забыли при этом о наследственной дегенерации, где часто вся жизнь человека есть болезнь, как, например, moral insanity, а к этого-то рода дегенерациям принаплежит и этот тип. Поэтому нам в высшей степени интересно, есть ли и в деле Качки указание на на­следственную дегенерацию ее. Эти указания мы находим, и каковы бы они ни были для суда, для врача они чрезвычайно важны: отец Качки пил запоем, от которого и помер, — и это началось до зачатия Качки. Мать его пила более, чем следует* брат пил много, под влиянием вина у него были галлюцина­ции, другой брат тоже пил, умер от удара, одна из его сестер страдает сильной истерией. Все эти указания, ничем не опро-вергнутые, дают нам право заключить, что происхождение Качки в медицинском отношении было не из чистых, а кто знает законы наследственности, тот, конечно, не станет от­рицать, что на этот факт специалист-психиатр должен обра­тить внимание, тем более, что он так согласен со всем тем, что нам дает тщательное изучение всех тех явлений, которые нам представило дело.