|
относились внешние средства и внутренние способы реализации действия, место и роль объектов деятельности, ее цели, задачи, мотивы и т. п. Сравнивалась эффективность результатов, достигаемых посредством различных действий, уточнялись этапы интериоризации внешних действий во внутренние, а тем самым раскрывалась ее природа. Неуловимые психические процессы стали приобретать свои достаточно определенные, если не формы, то очертания, стали приобретать вид вполне дискретных и поддающихся дальнейшему членению и анализу действий. Отчетливо просматривается и обратный ход — поиск общих черт у различных форм действия, необходимый для введения обобщенного понятия "психическое действие". Поначалу это понятие мелькало лишь назывным образом, преобладала его дифференциальная специфика: действие сенсорное, мнемическое, интеллектуальное, практическое, предметное и т. п. Но зато более отчетливо понятия практической и психической деятельности стали отпочковываться от философской категории "предметная деятельность". Это понятно, поскольку исследуемое действие, с одной стороны, вычленялись из некоторого более широкого жизненного, учебного, игрового контекста, а с другой стороны, в итоге исследований они в своем более дифференцированном и оформленном виде возвращались в этот контекст, нередко перестраивали его. Принцип деятельности долгие годы представлял собой методологический частокол, охрану и защиту внутренней территории которого осуществлял А. Н. Леонтьев. Делал он это мастерски. Если идеологи и проникали на эту территорию, то придраться было трудно. Дежурные ссылки — на месте, а в самых трудных местах — не разберешься, туман. Даже близкие сотрудники не всегда понимали стратегию лидера. А. Р. Лурия нередко язвил, но не требовал определенности. В. И. Аснин требовал, и за это коллеги прозвали его Ясниным. Он говорил А. Н. Леонтьеву примерно так: "Возможны лишь два варианта: либо ты сам не понимаешь и только делаешь вид, что понимаешь, либо ты понимаешь и не хочешь сказать". Это туман имелся лишь в близких к философской проблематике пунктах. Его не было в теоретических исследованиях филогенеза и онтогенеза психики, в исследованиях исторических и онтогенетических корней сознания. А за методологическим частоколом тем временем происходили необыкновенные вещи. Сам А. Н. Леонтьев не только "держал удар", был не только теоретиком. Он был тонким психологом и в высшей степени изобретательным экспериментатором. Совместно с В. И. Асниным и А. В. Запорожцем он проводил исследования чувствительности, свойств возникающих новообразований — функциональных органов, названных А. В. Запорожцем сенсорными действиями. П. Я. Гальперин проводил исследования формирования первых орудийных действий у — 74 —
|