|
коллективу. Главное же в том, что традиции культурно-исторического исследования психики и сознания сохранились. Здесь несомненная заслуга не только А. Н. Леонтьева, но и прежде всего А. Р. Лурии, А. В. Запорожца и Д. Б. Эльконина. Все они не только продолжали эти традиции, но и воспитывали в них учеников. Следует учесть, что почти 20 лет традиции передавались устно. И чтобы покончить с сюжетом об официальности, нужно сказать, что в А. Н. Леонтьеве, когда он играл роль большого администратора, всегда было что-то от подростка, чувствовалось, что это не всамделишное, а как бы понарошку. Когда он переставал играть, перед нами неизменно оказывался настоящий А. Н. Леонтьев — серьезный и большой ученый, умный человек, добрый советчик, легко увлекающийся интересной идеей, легко втягивающийся в обсуждение экспериментальных замыслов и результатов. В последние годы жизни А. Н. Леонтьев болезненно относился к проблеме философского осмысления основ психологии. Для того были объективные основания, к возникновению которых он был причастен и сам. Отделения психологии в ряде университетов по инициативе прежде всего А. Н. Леонтьева выделились из философских факультетов и стали самостоятельными факультетами. Это привело к ослаблению связей между философами и психологами, к снижению философской культуры последних. На факультетах появился ряд специализаций (социальная, медицинская, детская, педагогическая, инженерная психология), что естественно уменьшило интерес к общей психологии, к теории психологии. А. Н. Леонтьев как декан факультета создавал и содействовал развитию всех этих кафедр и вместе с тем испытывал определенный дискомфорт, часто повторял, что психология должна развиваться не в куст, а в ствол. Наконец, страна стала испытывать потребность в создании самых разнообразных психологических служб. Кадров недостаточно, а свято место пусто не бывает. В психологию ринулись люди без психологического образования, например, инженеры и математики, и стали строить модели человека, даже модели личности. Чуть позже в психологию хлынули физиологи и стали объявлять мозг предметом психологии. Это одна из причин появления различных форм редукционизма в психологии, по поводу которого сетовал А. Н. Леонтьев. Таких форм тем больше, чем больше число неудачников из разных областей науки притекает в психологию. Можно было бы только радоваться, если бы все это можно было объяснить болезнями роста, а опасения А. Н. Леонтьева, высказанные 15 лет назад — старческим брюзжанием (пользуемся его выражением), но, к сожалению, это не так. Его опасения имели основания, а сейчас они сбываются. В психологии, даже академической и университетской, резко упал профессионализм. В нашей науке отставание набирает ускорение. Причем, — 78 —
|