|
Как машины-инструменты, так и слова-понятия обладают неполным набором свойств. Первые чувственно даны нам, они вещны, но их осмысленность каждый раз должна доказываться при использовании машин и вкладываться в них при создании. Вторые разумны, осмыслены, но не всегда наглядны. Каждый раз "необходимо доказывать осмысленность вещей и овеществленность смыслов". Но для этого необходимо нечто третье, совмещающее в себе и осмысленность и овеществленность. "Нужно, — пишет Флоренский, — чтобы хотя бы в одной точке человеческой деятельности было бы дано наглядное единство двух полюсов ее, то есть бесспорная воплощенность смысла или, что то же, — бесспорная одухотворенность вещи" [20, с. 103]. Если такого предмета не найдется, деятельность человека может расколоться на две непересекающиеся: деятельность осмысливания и деятельность реализации. В общем-то, развитие общества как раз и демонстрирует такой процесс. И это трагически влияет на человека. По мнению П. А. Флоренского, единственным предметом, интегрирующим в себе вещность и осмысленность, является культовый предмет: "Щипцы, бутылки, щетки и так далее — суть вещи; орудия культа — ...кроме того, суть СМЫСЛЫ, требующие себе внутреннего признания, а не только допускающие внешнее пользование. Но вместе с тем, будучи СМЫСЛАМИ, они не внутренние смыслы только, но и бесспорные реальности, помещающиеся в ряду вещей... Предметы культа суть осуществленное соединение временного и вечного, ценности и данности, нетленности и гибнущего" [20, с. 106]. Предмет культа на своем уровне, осуществляет то же, что и культ во взаимоотношениях теории и практики — придает им целостность. Только опираясь на него и на культ, можно восстановить первоначальные смыслы, полагаемые в вещах, а сами смыслы, понятия, сотворять ощутимыми, почти наблюдаемыми. Развитие культуры должно осуществляться через постоянное ориентирование на задаваемую культом "систему координат". Флоренский предлагает проследить такое развитие на примере художественного творчества. По его мнению, в качестве конкретной системы координат, задающей культурные традиции здесь выступает канон: "...художник, опираясь на всечеловеческие художественные каноны, ...через них и в них находит силу воплощать подлинно созерцательную действительность и твердо знает, что дело его, если оно свободно, не окажется удвоением чужого дела. Принятие канона есть ощущение связи с человечеством и сознание, что не напрасно же жило оно и не было без истины... Хорошо известен тот факт, что это напряжение при вмещении индивидуального разума в формы общечеловеческие открывает родник творчества" [21, с. 106]. Флоренский приоткрывает завесу над одним из механизмов преемственности, обеспечивающим приращение культуры. Вторя форме или содержанию известного шедевра, мастер как бы продолжает путь с того места, на котором остановился его великий предшественник. Углубление смыслов продолжается. Традиция не прерывается. — 69 —
|