|
В свете приведенных размышлений С. Л. Рубинштейна теряют смысл представления о тождестве или о принципиально общем строении внешней и внутренней деятельности. Не остались неизменными и взгляды на эту проблему А. Н. Леонтьева. В последние годы своей жизни он перестал настаивать на том, что психика — это отражение. Он выдвинул на первый план проблему порождения образа мира. Деятельность при этом оказалась на втором. С. Д. Смирнов следующим образом характеризует динамику его взглядов: "А. Н. Леонтьев наметил в своих последних выступлениях и статьях контуры нового подхода, в котором на первый план выдвигается зависимость деятельности от образа мира. "Решение главной проблемы только открывалось в перспективе, но чтобы получить это решение, оказалось необходимым переменить все направление анализа" [5]. "Вместо триады деятельность — сознание — личность предлагается следующее представление: психология образа — психология деятельности — психология личности" [6; 7]. Т. е. уже не деятельность опосредствует образ, а образ опосредствует и регулирует деятельность. Думаем, что это не было просто уступкой критикам, а естественным развитием взглядов ученого. Тем более, что для А. Н. Леонтьева своеобразным образцом отношения к критике был Ж. Пиаже, отвечавший на любую критику, кроме Л. С. Выготского, "Согласен". Студенты психологического факультета Московского университета сделали еще более решительную перестановку. Они инвертировали аббревиатуру последней книги А. Н. Леонтьева "Деятельность. Сознание. Личность" и назвали ее ЛСД. Мы думаем, что дело не в перестановках объектов исследования, не в назначении тому или иному феномену примата по отношению к другому или к другим, даже не в том, чтобы сказать, что внутреннее и внешнее находятся в единстве. К этому пришел С. Л. Рубинштейн в последней книге. Попробуем использовать иной ход мысли и вместо диады внешнее — внутреннее введем другую: внешняя форма — внутренняя форма. Может быть, это облегчит рассмотрение диады тело — душа. Есть большой соблазн рассматривать тело как внешнюю форму, а душу как внутреннюю. Известны поэтические образы: душа в теле, как птичка в клетке. В. Лефевр уточняет этот образ: не птичка в клетке, а птичка плюс клетка. С его точки зрения, душа может быть и там, и там. Этот ход эвристически полезен, но недостаточен. Его преимущество состоит в том, что душа не инкапсулируется в теле, не вживляется в него, выступает как живое, относительно автономное образование, которое может описываться, изучаться без апелляции к анатомическому субстрату, к законам физиологии и пр. Душа, психика, сознание могут рассматриваться как функциональные органы индивида, социума. Именно как функциональные, а не анатоморфологические. Тем не менее эти органы обладают своим особым строением, членением, обладают собственной биодинамической, чувственной, мыслительной, эмоциональной тканью. В этих немногих словах мы описываем традицию — 110 —
|