Психология сознания

Вот почему эволюция породила иллюзию этой свободы, уп­рятав от сознания человека движущие им мотивы. Субъектив­но ощущаемая свобода и вытекающая из нее личная ответ­ственность включают механизмы всестороннего и повторного анализа последствий того или иного поступка, что делает окончательный выбор более обоснованным. Дело в том, что практическая мотивационная доминанта, непосредственно определяющая поступок («вектор поведения», по А. А. Ухтом­скому), представляет интеграл главенствующей потребности, устойчиво доминирующей в иерархии мотивов данной лич­ности (доминанта жизни или сверх сверхзадача, по К. С. Ста­ниславскому), наряду с той или иной ситуативной доминантой, актуализированной экстренно сложившейся обстанов­кой. Например, реальная опасность для жизни актуализирует ситуативную доминанту — потребность самосохранения, удов­летворение которой нередко оказывается в конфликте с доми­нантой жизни — социально детерминированной потребностью соответствовать определенным этическим эталонам. Созна­ние (как правило, с участием подсознания) извлечет из памя­ти и мысленно «проиграет» последствия тех или иных дейст­вий субъекта, скажем, последствия нарушения им своего воин­ского долга, предательства товарищей по оружию и т. п. Кроме того, в борьбу мотивов окажутся вовлеченными механизмы воли-потребности преодоления преграды на пути к достиже­нию главенствующей цели, причем преградой в данном случае окажется инстинкт самосохранения. Каждая из этих потреб­ностей породит свой ряд эмоций, конкуренция которых будет переживаться субъектом как борьба между естественным для человека страхом и чувством долга, стыдом при мысли о воз­можном малодушии и т. п. Результатом подобной конкурен­ции мотивов и явится либо бегство, либо стойкость и муже­ство. В данном примере нам важно подчеркнуть, что мысль о личной ответственности и личной свободе выбора тормозит импульсивные действия под влиянием сиюминутно сложив­шейся обстановки, дает выигрыш во времени для оценки воз­можных последствий этого действия и тем самым ведет к уси­лению главенствующей потребности, которая оказывается способной противостоять ситуативной доминанте страха.

Таким образом, не сознание само по себе и не воля сама по себе определяют тот или иной поступок, а их способность уси­лить или ослабить ту или иную из конкурирующих потребно­стей. Это усиление реализуется через механизмы эмоций, кото­рые, как было показано нами ранее, зависят не только от вели­чины потребности, но и от оценки вероятности (возможности) ее удовлетворения. Ставшая доминирующей потребность (практическая доминанта) направит деятельность интуиции (сверхсознания) на поиск оптимального творческого решения проблемы, на поиск такого выхода из сложившейся ситуации, который соответствовал бы удовлетворению этой доминирующей потребности. Тщательный анализ военных мемуаров выдающихся летчиков Отечественной войны показывает, что виртуозное боевое мастерство с принятием мгновенных и нео­жиданных для противника решений человек проявлял при равной степени профессиональной квалификации (запасе на­выков) не в состоянии страха (потребность самосохранения) и не в состоянии ярости (потребность сокрушить врага любой ценой), а в эмоционально положительном состоянии боевого азарта, своеобразной «игры с противником», т. е. при наличии компонентов идеальной потребности творчески-познава­тельного характера, сколько бы страной она ни казалась в ус­ловиях борьбы не на жизнь, а на смерть.