Хрестоматия по вниманию

Через действие с вещами далее осуществляется контроль за образом.

К такому пониманию внимания близко подходит признание за ним регулирующей функции )см)., в частности, раздел \Внимание> украинского учебника <Психология> для педвузов. Киев, 1955. стр. 434). Но "регуляция -"понятие более широкое, а если внимание раскрывается как избирательность, направленность и сосредоточенность, то сближение с контролем снимается. Стихийно сложившаяся деятельность контроля, становясь умственной и сокращенной, с естественной необходимостью должна представляться лишенной содержания, а с ним и самостоятельности,- стороной или свойством какой-нибудь другой деятельности картине внимания. Отсюда ясно, что указанные выше два факта, играющие такую отрицательную роль в учении о внимании, на самом деле имеют очень ограниченное значение: они выражают положение, каким оно представляется во внутреннем и внешнем наблюдении, выражают ограниченность психологической науки данными <непосредственного наблюдения>. Однако нужно подчеркнуть, что внимание-отдельный, конкретный акт внимания-образуется лишь тогда, когда действие контроля становится не только умственным, но и сокращенным. Процесс контроля, выполняемый как развернутая предметная деятельность, есть лишь то, что он есть, и отнюдь не является вниманием. Наоборот, он сам требует внимания, сложившегося к этому времени. Но когда новое действие контроля превращается в умственное и сокращенное, тогда и только тогда оно становится вниманием-новым, конкретным процессом внимания. Не всякий контроль есть внимание, но всякое внимание есть контроль \ Еще одно соображение. Контроль лишь оценивает деятельность или ее результаты, а внимание их улучшает. Как же внимание, если оно является психическим контролем, дает не только оценку, но и улучшение деятельности? Это происходит благодаря тому, что контроль осуществляется с помощью критерия, меры, образца, а в психологии давно известно, что наличие такого образца-<предва-ряющего образа>,-создавая возможность более четкого сравнения и различения, ведет к гораздо лучшему распознаванию явлений (и отсюда-к другим положительным изменениям, столь характерным для внимания). Примеры этого общеизвестны: если предварительно дают прослушать камертон, то соответствующий звук легко выделяется из сложного аккорда, обертон-из сложного тона; если песня знакома, ее слова различаются даже в плохой передаче, если известно, о чем идет речь, то слова гораздо легче узнаются и в неразборчивом тексте,и т.д. Эти факты в своё время объясняли процессом апперцепции. Плохое, мнимое объяснение, но факты несомненны; они обширны и значительны. Значение их сводится к тому, что наличие предваряющего образа увеличивает различительную способность в отношении своего объекта и снижает ее в отношении всех остальных\. Так, применение образца объясняет два основных свойства внимания-его избирательность (которая, следовательно, 1ювсе не всегда выражает интерес) и положительное влияние на всякую деятельность, с которой оно связывается. И это-первая проверка гипотезы внимания как деятельности психического контроля. Вторая заключается в том, что, зная конкретное содержание деятельности внимания, мы можем ответить на трудный вопрос о природе произвольного внимания. До сих пор его отличительными признаками считают наличие цели (быть внимательным) и усилий (сохранить внимание на предмете, который сам его не вызывает). Но давно известно, что оба эти признака несостоятельны. Если мы достаточно знакомы с предметом, то независимо от интереса к нему внимание становится произвольным-без задачи и усилий быть .внимательным. Да и вообще говоря, цель и усилия свидетельствуют лишь о том, чего мы хотим, но не о том, чего мы достигаем; если же усилия (быть внимательным) остаются безуспешными, то и внимание остается непроизвольным. Давно было сказано, что в целях выражаются наши потребности, наша зависимость от обстоятельств-наша несвобода. А усилия в известном отношении обратно пропорциональны действительным возможностям: чем больше оснащена деятельность, тем меньше усилий она требует. Л. С. Выготский был глубоко прав, когда пытался перенести в психологию, в частности в проблему внимания, общее положение марксизма о средствах деятельности как решающем условии и мериле произвольности. Но как понимать средства психической деятельности? Выготский считал ими знаки, опираясь на которые человек может сделать то, что не может выполнить без них. Однако способ использования знака еще должен быть понят, и естественно, что вскоре Выготский обнаружил, что знак выполняет роль психологического орудия лишь поскольку сам получает значение. Приравнивая значение знака к понятию, Выготский ставил развитие произвольности психических функций в зависимость от развития понятий, т. е. от понимания того, как следует действовать в данном случае. Но такое рационалистическое понимание произвольности означает неправомерное сужение проблемы: конечно, произвольность требует понимания обстоятельств, однако не всякое, даже " Мы должны с благодарностью вспомнить Ланеггри, который первым, насколько мне известно, ясно указал на внимание как деятельность контроля; ему он придавал особое значение в душевной жизни. Но Ламеттри не развивал систематически такое понимание внимания, и так как оно выражало функциональную, а не <эмпирическую> точку зрения на психические явления, оно было позабыто последующей эмпирической физиологической психологией.