Психология семьи и больной ребенок

Как изменить такую ситуацию? Мы вроде бы знаем рекомендуемый нам в та­ких случаях ответ — обсуждать все проблемы.

Давайте будем честными: это труднее, чем может показаться. Неужели вы ду­маете, что я сознательно могу переложить тяжесть моих чувств и страхов на плечи моей супруги в то время, когда она и так находится в состоянии огромного пере­напряжения? Это было бы несправедливо. Я должен скрывать свои чувства, по­хоронить их, потому что, если они вдруг прорвутся, они вызовут панику и опусто­шение. Я должен быть скорее сильным, чем честным.

Даже с понимающими и участливыми специалистами я не могу быть до конца честным. Как это отразится на их мнении о моем ребенке? Каким образом они интерпретируют то, о чем я их спрашиваю? Что они подумают обо мне?

И что же мне делать со всеми этими чувствами внутри меня и что эти чувства делают со мной? Безмерное облегчение наступает, когда матери встречаются с другими матерями, братья и сестры — с другими братьями и сестрами и могут поделиться частью своей ноши с тем, кто понимает и разделяет те же страхи и чувства. Наступает облегчение после того, как вы поделитесь своими ужасными мыслями с кем-то, кто и не подумает, что вы не любите своего ребенка, потому что сам испытал такое же. Конечно, это один из наиболее прекрасных моментов встреч родителей.

329

А что же отцы, мужчины? Почему они не делают этого? В западной культуре это не принято. Женщины находят облегчение в разговоре, мужчины — в спортив­ных соревнованиях, или... в выпивке. Возможно, это тема для отдельного разго­вора. У меня готового ответа нет.

Но наш ребенок все же развивается, и мы часто бываем вынуждены преодоле­вать все новые и новые трудности. Изменяются потребности и возможности на­шего ребенка, на которые мы должны адекватно отвечать.

Теперь основная часть процесса воспитания должна включать передачу пол­номочий главного воспитателя другим людям — специалистам, иначе мы будем находиться в постоянной битве со все понижающимся уровнем уверенности в себе и своих силах. После первого замешательства и паники мы вступаем в до­школьный возраст как желанные и компетентные родители. К нашему мнению и опыту прислушиваются с интересом. В школьном возрасте приходится прой­ти через травму подчинения знаниям и рекомендациям учителей, но втайне мы чувствуем облегчение от осознания того, что теперь не только мы целиком от­ветственны за координацию и организацию всего, что связано с нашим ребен­ком. Как только ребенок становится взрослым, мы вновь попадаем под удар тре­вог по поводу сексуальных проблем, возросших ожиданий и неопределенности будущего. Брошенные в вакуум после окончания школы, мы вновь оказываем­ся перед лицом полной собственной ответственности за решение всех вопро­сов, и на них ни у кого нет ответов. А мы уже так устали, так устали... Мы напу­ганы, сможем ли мы вновь вступить в эту битву, напуганы тем, как можно все передать в руки других. Напуганы тем, сможем ли мы снова целиком взять на себя всю заботу о нашем ребенке.