Экспериментальная психология познания

Иванов М.В.

ОБРАЗ И ЛОГИКА ПСИХОЛОГИКИ

Книги и статьи Виктора Михайловича Аллахвердова всегда производят двойственное впечатление. Они поражают масштабом обсуждаемых проблем, остроумием экспериментальных замыслов, строгой логичностью изложения, блестящим литературным стилем. Но одновременно они ужасают, сбивая читателя с толку непривычными идеями, кажущимися, по первости, просто абсурдными. При этом они обладают мощным последействием (любимый термин В.М. Аллахвердова). После них просто невозможно читать стандартные учебники. Они кажутся порой игрой в бисер, причем создается впечатление, что отечественные учебники играют, в основном, с плохо определенными терминами, а западные – с бессмысленными эмпирическими данными. Интерес к идеям В.М. Аллахвердова явно возрастает, поэтому споры о созданной им психологике будут разгораться. Я же в свободном жанре хотел бы поделиться мыслями об этом новом научном течении, коснувшись и тех материалов, которые представлены в этом сборнике.

Сборник, который уважаемый читатель держит сейчас в руках, имеет, на мой взгляд, исключительное значение. Дело не только в том, что психологика получила серьезное экспериментальное подтверждение. Эта книга знаменует собой появление новой научной школы в психологической науке. Здесь представлены плоды исследований ученых разной «остепененности» (от студента до доктора наук), но равной преданности идеям психологики. И не только плоды. Видно, что школа работает – дискутирует, отрабатывает разные версии, сомневается и надеется. Слышна «голосов перекличка». И в нее может включиться читатель, став участником увлекательного поиска.

Исходным переживанием создателя психологики было недовольство тем, что психологи смирились с перманентным кризисом в их науке и даже старались из этого извлечь выгоду. Если нет единой теории, то допустимы любые частные концепции и самые экзотические эксперименты «впрок» (авось пригодится). Множественность объяснения психологических феноменов выражала не конкуренцию гипотез, а смирение перед сожительством взаимоисключающих интерпретаций. Различные психологические школы стали общаться друг с другом, как Вольтер с Богом: «Мы раскланиваемся, но не разговариваем». Учебники по психологии либо зашоренно любовались одной, близкой автору доктриной, либо под лозунгом объективности и взвешенности занимались перечислением разрозненных концепций. В психологическом мире теоретическая психология стала восприниматься как вечное зыбкое болото. У этого болота, по канону, нужно было проводить очистительные обряды в виде физиологических заклинаний и философских пророчеств. А «твердую почву» пытались найти на все увеличивающихся в количестве и уменьшающихся по площади островках специальных дисциплин: таковы психология спорта, терроризма, менеджмента, здоровья, экономическая, гендерная, железнодорожная, и несть им числа. Это хорошо, что психология находит прикладное применение. Но одновременно происходит девальвация фундаментальных исследований, а значит, в «частных» вопросах допускалось любое халдейство. Отсюда и до шаманства недалеко. Именно поэтому возникла необходимость научного синтеза.