Дети с аутизмом

Кончилось тем, что я не смог поставить Шарон диагноза «синдром Аспергера». Чтобы поставить такой диагноз, человек должен быть значительно более ущербным. Что же касается Шарон, то ее понимание собственных трудностей было слишком хорошим, а ее достижения — слишком впечатляющими. Но были еще две возможности, которые заслуживали рассмотрения. Одно из открытий, сделанных при генетических исследованиях разных форм аутизма, заключается в том, что некоторые родственники детей с аутизмом сами имеют черты, напоминающие симптомы этих заболеваний, но недостаточные для такого диагноза. Иногда родители говорят о том, что либо они сами, либо более дальние родственники «социально неуклюжи», что им трудно завязывать и поддерживать отношения, проявлять сочувствие окружающим и быть с ними в близких отношениях. У некоторых родственников даже обнаруживаются такие экзотические интересы, как астрономия, информация о переписи населения, результаты выборов и математические расчеты, и хобби, которые занимают их настолько, что они не принимают участия ни в каких других семейных делах. Возможно, у Шарон были именно такие черты, хотя никаких признаков аутизма ни у кого из ее родственников не было. То, что она описывала, в точности соответствовало тому, что испытывали люди с разными формами аутизма. Мы знаем, что эти черты присущи популяции людей и встречаются у 5-10% населения. Возможно, гены, ответственные за аутизм, вовсе не такая большая редкость. Возможно, что симптомы аутизма — некий континуум, и случаи, не устанавливаемые клиническим наблюдением, — случаи без ярко выраженного нарушения функционирования — существуют у всего населения. Может быть, по мере того как черты, напоминающие симптомы аутизма, становятся более грозными, проницательность постепенно уменьшается и в конце концов проходит некий порог, в связи с чем устанавливается такой уровень ущербности, что ставится диагноз «одна из форм аутизма».

Вторая возможность заключалась в том, что в детстве у Шарон действительно был синдром Аспергера, но она исцелилась, и у нее нет никакой ущербности, связанной с этим нарушением, хотя и остались какие-то симптомы. Действительно, некоторые люди с синдромом Аспергера и с аутизмом излечиваются практически полностью (см. главу 6), но это скорее исключение, нежели правило. У меня есть несколько больных с синдромом Аспергера, с которыми я познакомился, когда они были детьми и когда ни у кого не было сомнений в том, что у них одна из форм аутизма; в подростковом возрасте и во взрослом состоянии в этом смысле ничего не изменилось. Некоторые дети с ASD (примерно 20%) в том, что касается их социальных навыков и навыков общения, действовали на среднем уровне, хотя в частной жизни они тем не менее продолжали совершать повторяющиеся и стереотипные действия. Может быть, Шарон — одна из тех людей с синдромом Аспергера, которые замечательным образом почти «исцелились» от него?