|
Мне было ясно, что эти социальные трудности на самом деле существуют очень давно, с самого детства. Без сомнения, природа проблем Шарон была когнитивной, они никак не были связаны с ее настроением. У нее не было депрессии, и тревожное настроение не затуманивало ее способности четко оценивать социальные контакты. Конечно, она испытывала тревожность в социальных ситуациях, но трудности были более глубокими. Это было похоже на сложную когнитивную проблему, на проблему, вмонтированную в спонтанную матрицу взаимодействий с ровесниками. Если она думала об этом, она знала, что делать. Трудности, которые испытывала Шарон, завязывая отношения, были именно на уровне социальной интуиции, на бессознательном уровне. Если бы все зависело только от логики, у нее не было бы никаких проблем. Но ее способность логически мыслить была недоступна ей на школьном дворе. Социальные контакты были исключительно подвижными, события происходили слишком быстро, чтобы можно было не спеша все обдумать. На школьном дворе, когда происходило то или иное событие и когда ее дразнили или отвергали, она не испытывала ни чувства вины, ни унижения, ни смятения. Эти эмоции приходили к ней только по ночам, когда лежа в постели и рассматривая все произошедшее под увеличительным стеклом микроскопа своей логики, она с убийственной четкостью понимала, что поставила себя в глупое положение в присутствии того самого человека, на которого более всего хотела произвести хорошее впечатление. Были также и другие истории о переживаниях ее детства, аналогичных переживаниям детей с ASD и соответствующих третьему элементу триады аутизма — предпочтению повторяющихся, стереотипных действий с весьма существенной сенсорной или физической компонентой. Самые ранние и самые отчетливые воспоминания Шарон — это воспоминания о предметах, поразивших ее своими необыкновенными визуальными деталями: об узорах на ковре и на маминой кашемировой юбке, о солнечном свете, падающем на покрытый линолеумом пол бабушкиного дома. Она сохранила живые воспоминания о том, как они с мамой делали на кухне свечи, но помнит только падающие со свечей капли разноцветного воска. У Шарон всегда была склонность к рисованию, и с очень раннего возраста ей прекрасно удавались художественные сцены в перспективе. В детстве она пережила периоды увлечения несколькими разными предметами и занятиями. Первым предметом ее увлечений, насколько Шарон могла вспомнить, были камни. Она восхищалась ими. Каждое утро, идя в школу, она останавливалась на дорожке, посыпанной гравием. Она подолгу любовалась камнями, их блеск приводил ее в восторг. Шарон опаздывала в школу и знала, что у нее будут неприятности, но камни приковывали ее внимание. То, как они лежали на дорожке, и разнообразие узоров вызывало головокружение. Она начала собирать камни, приносить их домой и раскладывать на полке, но это требовало все больше и больше внимания. Вскоре камни превратились в непреодолимую страсть, она с трудом отрывалась от них, идя в школу, и они полностью завладели ее вниманием. В конце концов Шарон пришлось начать ходить в школу другим маршрутом, минуя покрытую гравием дорожку. — 67 —
|