|
К примеру, человек внезапно получил тяжелый удар судьбы. Ну, скажем, в результате финансового кризиса лишился своих доходов. Такой человек может испытать страх перед грозящей нищетой. Но это еще не тревога, способная окрасить собою все человеческое бы¬тие. Но вот наступает день, и человек в полной мере осознает реаль¬ность происшедшего. Он восклицает: "Что мне теперь делать? Мне-то что предпринять?" Это означает, что его наполнила тревога... Попытаемся вслед за Сартром разобраться, что такое тревога в приведенных случаях. Обратимся к головокружению у края обры¬ва. Оно начинается со страха; я нахожусь на узкой, без ограждения тропе, тянущейся вдоль пропасти. Бездна дана мне как то, чего надо обязательно избежать, в ней смертельная опасность. Вместе с тем я усматриваю некоторый ряд связанных всеобщим детерминизмом причин, способных обратить опасную возможность в реальность: моясет статься, я сорвусь в пропасть, поскользнувшись на камне. 1 Я исключено, что грунт под ногами окажется рыхлым и обвалится. В русле этих описаний я дан себе как вещь. Я пассивен относи¬тельно такого рода возможностей. Они обступают меня извне, по скольку я существую, между прочим, и как объект в мире, подвср 428 Все ли люди испытывают страх?. женный закону тяготения. Все эти возможности мне лично не при¬надлежат. В этот момент является страх, он есть мое постижение себя, исходя из заданной ситуации. Как я могу поступить в приведенном случае? Прежде всего я нач¬ну действовать рефлексивно. Стану, например, внимательно следить за камнями под ногами, буду держаться по возможности подальше от края обрыва. Это означает, что я осуществляю себя как индивид, который всеми силами противится опасной ситуации. Я проекти¬рую наперед способы поведения, чтобы отвести от себя угрозу внеш¬него мира. Эти способы поведения есть не что иное, как мои воз¬можности. Я избавляюсь от страха, помещая себя в план, где вмес¬то трансцендентных сил, не оставляющих места человеческой ак¬тивности, обнаруживаются мои собственные возможности. Но именно потому, что эти способы поведения есть не что иное, как мои возможности, они являются мне как нечто беспричинное. Они ведь не определяются никакими сторонними причинами. У меня нет уверенности не только в эффективности проектируемых мною действий, но я не вполне уверен и в том, что эти действия во¬обще состоятся, ибо сами по себе они лишены достаточного суще¬ствования. И здесь возникает некий парадокс. Необходимым условием на¬званных возможностей оказываются другие вероятности, которые продиктованы противоречивыми действиями. Что я могу? Не обра¬щать внимание на камни, бежать, думать о чем-то другом. Наконец вполне допустима возможность броситься в пропасть. Не правда ли, когда человек долго смотрит в бездну, бездна начинает смотреть в человека. Альтернативные способы поведения, становящиеся мои¬ми конкретными возможностями, предстают таковыми, когда они отобраны из всей совокупности логически предполагаемых спосо¬бов поведения, мыслимых в данной ситуации. Но отвергнутые воз¬можности в свою очередь не имеют иного бытия, кроме того, что порождено мною. Они только мною в бытии и держатся... — 321 —
|