|
Он сильно дрогнул, но удержался и ничего не сказал. Профессор Стравинский был знаменитостью, но кроме того, по-видимому, большим и симпатичным оригиналом. Вежлив он был беспредельно и, сколько можно понять, за правило взял соглашаться со всеми людьми в мире и всё одобрять. Ординатор бормотал и пальцем по листу водил, а Стравинский на всё кивал головой с весёлыми глазами и говорил: «Славно, славно, так». И ещё что-то ему говорили, и опять он бормотал «Славно». Отбормотавшись, он обратился к Ивану с вопросом: – Вы – поэт? – Поэт, – буркнул Иван. – Мне нужно с вами поговорить. – К вашим услугам, с удовольствием, – ответил Стравинский. – Каким образом, – спросил Иван, – человек мог с Понтием Пилатом разговаривать? – Современный? – Ну да, вчера я его видел. – Пилат… Пилат… Пилат – это при Христе? – спросил ординатора Стравинский. – Да. – Надо полагать, – улыбаясь сказал Стравинский, – что он выдумал это. – Так, – отозвался Иванушка, – а каким образом он заранее всё знает? – А что именно он знал заранее? – ласково спросил Стравинский. – Вот что: вообразите, Мишу Берлиоза зарезало трамваем. Голову отрезало, а он заранее говорит, что голову отрежет. Это номер первый. Номер второй: это что такое фурибунда? А? – спросил Иван, прищурившись. – Фурибунда значит – яростная, – очень внимательно слушая Ивана, объяснил Стравинский. – Это про меня. Так. Ну, так вот, он мне вчера говорит: когда будете в сумасшедшем доме, спросите, что такое фурибунда. А? Это что значит? – Это вот что значит. Я полагаю, что он заметил в вас какие-либо признаки ярости. Он не врач, этот предсказатель? – Никакой у меня ярости не было тогда, а врач, уж он такой врач! – выразительно говорил Иван. – Да! – воскликнул он, – а постное масло-то? Говорит: вы не будете на заседании, потому что Аннушка уже разлила масло! Мы удивились. – А потом: готово дело! – действительно, Миша поскользнулся на этом самом Аннушкином масле! Откуда же он Аннушку знает? Ординаторы, на откидных стульях сидя, глаз не спускали с Иванушки. – Понимаю, понимаю, – сказал Стравинский, – но почему вас удивляет, что он Аннушку знает? – Не может он знать никакой Аннушки! – возбуждённо воскликнул Иван, – я и говорю, его надо немедленно арестовать! – Возможно, – сказал Стравинский, – и, если в этом есть надобность, власти его арестуют. Зачем вам беспокоить себя? Арестуют и славно! «Всё у него славно, славно!» – раздражённо подумал Иван, а вслух сказал: – Я обязан его поймать, я был свидетелем! А вместо его меня засадили, да ещё двое ваших бузотёров спину колют! Сумасшествие и буза дикая! — 69 —
|