|
«…М.А., при бешеном ликовании Жуховицкого, подписал соглашение на Турбиных с Лайонсом (американский журналист. – В.Л.). – Вот поедете за границу, – возбуждённо стал говорить Жуховицкий. – Только без Елены Сергеевны!.. – Вот крест! – тут Миша истово перекрестился – почему-то католическим крестом, – что без Елены Сергеевны не поеду! Даже если мне в руки паспорт вложат. – Но почему?! – Потому что привык по заграницам с Еленой Сергеевной ездить. А кроме того, принципиально не хочу быть в положении человека, которому нужно оставлять заложников за себя». Милосердия! Милосердия! Первый пожар подплыл под ноги поэту на Волхонке – Волхонка – улица, на которой был расположен грандиозный Храм Христа Спасителя, взорванный в декабре 1931 года. …бледнея от злобы, поднял… – В этом месте вырваны листы. Вероятно, текст был впечатляющим. – Я уж давно жду этого восклицания, мастер. – Впервые за семь лет работы над романом его главный герой назван «мастером». Ссора на Воробьёвых горах Тот с высоты своего роста глянул на прибывших и усмехнулся. – В следующей рукописной редакции: «Воланд сделал повелительный жест, и свита отошла. – Ну что же, – спросил Воланд у мастера, – вы всё ещё продолжаете считать меня гипнотизёром, а себя жертвой галлюцинации? – О, нет, – ответил мастер. – Так в путь! – негромко сказал Воланд. И тогда чёрные кони обрушились на террасу, ломая копытами плиты». И кони тут же снялись и скачками понеслись… – Иной конец главы в машинописной редакции романа 1938 года, резко отличающийся от более ранних рукописных редакций и последнего варианта. Вот этот текст: « – Ну что же, обратился к нему Воланд с высоты своего коня, – все счета оплачены? Прощание совершилось? – Да, совершилось, – ответил мастер и, успокоившись, поглядел в лицо Воланду прямо и смело. Тут вдалеке за городом возникла тёмная точка и стала приближаться с невыносимой быстротой. Два-три мгновения, точка эта сверкнула, начала разрастаться. Явственно послышалось, что всхлипывает и ворчит воздух. – Эге-ге, – сказал Коровьев, – это, по-видимому, нам хотят намекнуть, что мы излишне задержались здесь. А не разрешите ли мне, мессир, свистнуть ещё раз? – Нет, – ответил Воланд, – не разрешаю. – Он поднял голову, всмотрелся в разрастающуюся с волшебной быстротою точку и добавил: – У него мужественное лицо, он правильно делает своё дело (выделено мною. – В.Л.), и вообще всё кончено здесь. Нам пора!» Кстати, этот отрывок текста не был изменён или изъят автором и при доработке последней редакции, поэтому остаётся загадкой, кто же вместо Булгакова написал концовку этой главы при издании романа в шестидесятые годы. — 335 —
|