|
– Ну, и выкопали? – Через неделю, даже трое утонуло… Писарь снова поправил шею и тронул живот, гордо посматривая на народ. Чиновник долго сидел молча, докуривая трубку и выпуская большие клубы дыма. Наконец он начал выколачивать трубку в пол крыльца, подул в нее и произнес: – Ну, братцы, ступайте с богом… Скоро поеду назад, тогда толканитесь. Мужики молча расходились, надевая шапки не иначе, как за углом. Желая отдохнуть после трудов, чиновник приказал запереть ставни и притащить сена; встал он поздно; в полуотворенную дверь смотрел розовый кусок неба; доносился топот лошадиного табуна, сзади которого промчался верхом мальчишка без шапки, болтая ногами и локтями; у крыльца пищали чьи-то утки, мычала корова. – Але, але, – шумела баба с хворостиной на двух басистых свиней. Писарь доложил, что когда их высокородие почивали, приходили какие-то солдаты с орденами и жаловались на дьячка, что он не учит их детей, а когда, месяц назад, приезжал штатный смотритель, то дьячок начал хватать ребят, попадавшихся на улице, за вихры и приговаривал: «Так-то вы свое начальство благодарите? Я об вас стараюсь, а вы что?» Чиновник решил, что нужно пойти к дьячку и внушить. Напившись чаю, он отправился. Дьячок обитал в новой, только что выстроенной после пожара избенке с одним окном; из соломы, покрывавшей крышу, далеко виднелись непокрытые жерди; несколько таких же жердей приставлены были к избе сбоку; дверь, выходившая на улицу, вела прямо в жилье. Это была необыкновенно маленькая комната, перегороженная от угла печи дощатой стеной, за которой почивал дьячок. Он только что проснулся и сидел на своем ложе, с ополоумевшими глазами. Даже появление чиновника не произвело на него никакого действия и не изменило выражения лица; он только несколько начал трясти головой. Чиновник что-то начал было говорить насчет школы, но дьячок так часто заговорил: «не взыщите нас… в нужде живем», что чиновник остановился. У потолка жужжали мухи, по стенам полчищами гуляли тараканы и шлепались звучно об лавку или пол. На полатях, на печи виднелись головы; все присмирели при появлении чиновника; два мальчугана, толкавшиеся у дверей, дали друг другу кулаками в живот и заорали на всю комнату… – Не взыщите нас, – твердил дьячок. – Не разгулялся еще, – оправдывала мужа дьячиха, выпихивая ребят наружу… Дьячиха вдруг села на лавку около чиновника, сделала слезливую физиономию и начала: – Две дочери-невесты… женихов нет… Думали, гадали – что придумаешь-то… хотели за мещанина… – Дьячиха начала сморкать рукою нос, что предвещало близкие слезы. — 293 —
|