|
– Теглев! Теглев! – кричал я. Вдруг, позади меня, в самом близком расстоянии, послышался негромкий голос: – Ну вот я… Что вы хотите от меня? Я быстро обернулся… Передо мною, с опущенными руками, без фуражки на голове стоял Теглев. Лицо его было бледно; но глаза казались оживленными и больше обыкновенного… Он протяжно и сильно дышал сквозь раскрытые губы. – Слава богу!.. – воскликнул я в порыве радости, – и схватил его за обе руки. – Слава богу! Я уже отчаивался найти вас. И не стыдно вам так пугать меня? Илья Степаныч, помилуйте! – Что вы хотите от меня? – повторил Теглев. – Я хочу… я хочу, во-первых, чтобы вы вместе со мною вернулись домой. А во-вторых, я хочу, я требую, требую от вас, как от друга, чтобы вы немедленно мне объяснили, что значат ваши поступки – и это письмо к полковнику? Разве с вами в Петербурге случилось что-нибудь неожиданное? – Я в Петербурге нашел именно то, что ожидал, – отвечал Теглев, всё не трогаясь с места. – То есть… вы хотите сказать… ваша знакомая… эта Маша… – Она лишила себя жизни, – торопливо и как бы со злостью подхватил Теглев. – Третьего дня ее похоронили. Она не оставила мне даже записки. Она отравилась. Теглев поспешно произносил эти страшные слова, а сам всё стоял неподвижно, как каменный. Я всплеснул руками. – Неужели? Какое несчастье! Ваше предчувствие сбылось… Это ужасно! В смущении я умолк. Теглев тихо и как бы с торжеством скрестил руки. – Однако, – начал я, – что же мы стоим здесь? Пойдемте домой. – Пойдемте, – сказал Теглев. – Но как мы найдем дорогу в этом тумане? – В нашей избе огонь в окнах светит – мы и будем держаться на него. Пойдемте. – Ступайте вперед, – ответил Теглев. – Я за вами. Мы отправились. Минут с пять шли мы – и путеводный наш свет не показывался; наконец он блеснул впереди двумя красными точками. Теглев мерно выступал за мною. Мне ужасно хотелось поскорей добраться домой и узнать от него все подробности его несчастной поездки в Петербург. Пораженный тем, что он сказал мне, я, в припадке раскаяния и некоторого суеверного страха, не дойдя еще до нашей избы, сознался ему, что вчерашний таинственный стук производил я… И какой трагический оборот приняла эта шутка! Теглев ограничился замечанием, что я тут ни при чем – что рукой моей водило нечто другое и что это только доказывает, как мало я его знаю. Голос его, странно спокойный и ровный, звучал над самым моим ухом. — 162 —
|