|
– Приходите через час, я буду дома одна. Но тут подлетел к ней известный дамский угодник мсьё Вердие и начал приходить в восторг от цвета feuille morte[184] ее платья, от ее низенькой испанской шляпки, надвинутой на самые брови… Литвинов исчез в толпе. XXI– Григорий, – говорила ему два часа спустя Ирина, сидя возле него на кушетке и положив ему обе руки на плечо, – что с тобой? Скажи мне теперь, скорее, пока мы одни. – Со мною? – промолвил Литвинов. – Я счастлив, счастлив, вот что со мной. Ирина потупилась, улыбнулась, вздохнула. – Это не ответ на мой вопрос, мой милый. Литвинов задумался. – Ну так знай же… так как ты этого непременно требуешь (Ирина широко раскрыла глаза и слегка отшатнулась), я сегодня всё сказал моей невесте. – Как всё? Ты меня назвал? Литвинов даже руками всплеснул. – Ирина, ради бога, как могла тебе такая мысль в голову прийти! чтобы я… – Ну извини меня… извини меня. Что же ты сказал? – Я сказал ей, что я не люблю ее более. – Она спросила, почему? – Я не скрыл от нее, что я полюбил другую и что мы должны расстаться. – Ну… и что же она? Согласна? – Ах, Ирина! что это за девушка! Она вся самоотвержение, вся благородство. – Верю, верю… впрочем, ей другого ничего и не оставалось. – И ни одного упрека, ни одного горького слова мне, человеку, который испортил всю ее жизнь, обманул ее, бросил безжалостно… Ирина рассматривала свои ногти. – Скажи мне, Григорий… она тебя любила? – Да, Ирина, она любила меня. Ирина помолчала, оправила платье. – Признаюсь, – начала она, – я хорошенько не понимаю, зачем это тебе вздумалось с нею объясняться? – Как зачем, Ирина! Неужели бы ты хотела, чтоб я лгал, притворялся перед нею, перед этою чистою душой? Или ты полагала… – Я ничего не полагала, – перебила Ирина. – Я, каюсь, мало о ней думала… Я не умею думать о двух людях разом. – То есть ты хочешь сказать… – Ну и что ж? Она уезжает, эта чистая душа? – вторично перебила Ирина. – Я ничего не знаю, – отвечал Литвинов. – Я еще должен увидаться с ней. Но она не останется. – А! счастливый путь! – Нет, она не останется. Впрочем, я теперь тоже не о ней думаю, я думаю о том, что ты мне сказала, что ты обещала мне. Ирина исподлобья посмотрела на него. – Неблагодарный! ты еще не доволен? – Нет, Ирина, я не доволен. Ты меня осчастливила, но я не доволен, и ты меня понимаешь. — 248 —
|