|
Сердце перевернулось в Литвинове. Ирина сильнее прежнего прижималась к нему всем своим молодым и гибким телом. Он нагнулся к ее душистым рассыпанным волосам и, в опьянении благодарности и восторга, едва дерзал ласкать их рукой, едва касался до них губами. – Ирина, Ирина, – твердил он, – мой ангел… Она внезапно приподняла голову, прислушалась… – Это шаги моего мужа… он вошел в свою комнату, – прошептала она и, проворно отодвинувшись, пересела на кресло. Литвинов хотел было встать… – Куда же ты? – продолжала она тем же шёпотом, – останься, он уж и так тебя подозревает. Или ты боишься его? – Она не спускала глаз с двери. – Да, это он; он сейчас сюда придет. Рассказывай мне что-нибудь, говори со мною. – Литвинов не мог тотчас найтись и молчал. – Вы не пойдете завтра в театр? – произнесла она громко. – Дают «le Verre d’eau»*[186], устарелая пиеса, и Плесси ужасно кривляется… Мы точно в лихорадке, – прибавила она, понизив голос, – этак нельзя; это надо хорошенько обдумать. Я должна предупредить тебя, что все мои деньги у него; mais j’ai mes bijoux[187]. Уедем в Испанию, хочешь? – Она снова возвысила голос. – Отчего это все актрисы толстеют? Вот, хоть Madeleine Brohan…* Да говори же, не сиди так молча. У меня голова кружится. Но ты не должен сомневаться во мне… Я тебе дам знать, куда тебе завтра прийти. Только ты напрасно сказал той барышне… Ah, mais c’est charmant![188] – воскликнула она вдруг и, засмеявшись нервически, оборвала оборку платка. – Можно войти? – спросил из другой комнаты Ратмиров. – Можно… можно. Дверь отворилась, и на пороге появился генерал. Он поморщился при виде Литвинова, однако поклонился ему, то есть качнул верхнею частью корпуса. – Я не знал, что у тебя гость, – промолвил он, – je vous demande pardon de mon indiscr?tion[189]. A вас Баден всё еще забавляет, мсьё… Литвинов? Ратмиров всегда произносил фамилию Литвинова с запинкой, точно он всякий раз забывал, не тотчас припоминал ее… Этим да еще преувеличенно приподнятою шляпой при поклоне он думал его уязвить. – Я здесь не скучаю, мсьё le g?n?ral[190]. – В самом деле? А мне Баден страшно приелся. Мы скоро отсюда уезжаем, не правда ли, Ирина Павловна? Assez de Bade comme ?a[191]. Впрочем, я на ваше счастье сегодня пятьсот франков выиграл. Ирина кокетливо протянула руку. – Где ж они? Пожалуйте. На булавки. – За мной, за мной… А вы уже уходите, мсьё… Литвинов. — 250 —
|