|
– Я остаюсь здесь. – Как… надолго? – Не знаю, может быть, на весь день, на ночь, навсегда… не знаю. – Ради бога, Елена Николаевна, придите в себя. Я, конечно, никак не мог ожидать вас здесь увидеть; но я все-таки… предполагаю, что вы зашли сюда на короткое время. Вспомните, вас могут хватиться дома… – И что же? – Вас будут искать… Вас найдут… – И что же? – Елена Николаевна! Вы видите… Он вас теперь защитить не может. Она опустила голову, словно задумалась, поднесла платок к губам, и судорожные рыдания с потрясающею силою внезапно исторглись из ее груди… Она бросилась лицом на диван, старалась заглушить их, но всё ее тело поднималось и билось, как только что пойманная птичка. – Елена Николаевна… ради бога… – твердил над ней Берсенев. – А? Что такое? – раздался вдруг голос Инсарова. Елена выпрямилась, а Берсенев так и замер на месте… Погодя немного он подошел к постели… Голова Инсарова по-прежнему бессильно лежала на подушке; глаза были закрыты. – Он бредит? – прошептала Елена. – Кажется, – отвечал Берсенев, – но это ничего; это тоже всегда так бывает, особенно если… – Когда он занемог? – перебила Елена. – Третьего дня; со вчерашнего дня я здесь. Положитесь на меня, Елена Николаевна. Я не отойду от него; все средства будут употреблены. Если нужно, мы созовем консилиум. – Он умрет без меня, – воскликнула она, ломая руки. – Я вам даю слово извещать вас ежедневно о ходе его болезни, и если бы наступила действительная опасность… – Клянитесь мне, что вы тотчас пошлете за мною когда бы то ни было, днем, ночью; пишите записку прямо ко мне… Мне всё равно теперь. Слышите ли вы? обещаетесь ли вы это сделать? – Обещаюсь, перед богом. – Поклянитесь. – Клянусь. Она вдруг схватила его руку и, прежде чем он успел ее отдернуть, припала к ней губами. – Елена Николаевна… что вы это, – пролепетал он. – Нет… нет… не надо… – произнес невнятно Инсаров и тяжело вздохнул. Елена подошла к ширмам, стиснула платок зубами и долго, долго глядела на больного. Безмолвные слезы потекли по ее щекам. – Елена Николаевна, – сказал ей Берсенев, – он может прийти в себя, узнать вас; бог знает, хорошо ли это будет. Притом же я с часу на час жду доктора… Елена взяла шляпу с диванчика, надела ее и остановилась. Глаза ее печально блуждали по комнате. Казалось, она вспоминала… – Я не могу уйти, – прошептала она наконец. Берсенев пожал ей руку. — 166 —
|