Такие веселые, такие проворные, такие бесстрашные — Дарья, Агафья и Марья. Как-то старшая Дарья мела избу, свалился с полки клубок, покатился клубок по полу, да и за дверь. Схватилась Дарья, взялась клубок догонять. А клубок катится, закатился в лес, пошел по кочкам скакать, по хворосту, привел в самую чащу и стал у берлоги. А из берлоги Медведь тут как тут. Как увидел Медведь Дарью, зубы оскалил, высунул красный язык, вытянул лапы с когтями и говорит: — Хочешь моей женой быть, а не то я тебя съем. Согласилась Дарья. Осталась у Медведя. Вот живет она себе, поживает, ходит с Медведем по лесу, показывает ей Медведь разные диковины. У Медведя терем. В терему три клетки. Раскрыл Медведь первую клеть, а в ней серебро рекой льется. Раскрыл Медведь вторую клеть, а в ней живая вода ключом бьет. Говорит Медведь Дарье: — Третью клеть я не покажу тебе, и ходить в нее я не велю, а не то я тебя съем. Целый день нет Медведя, уйдет куда на добычу, а Дарью одну оставит. Ходит Дарья у запретной клети, заглянуть смерть хочется. А сторожил клеть Зайчик Иваныч. Пробовала Дарья с Зайчиком Иванычем заговаривать, да отмалчивался бесхвостый, — хвостик Зайцу Медведь для приметы отъел, — отмалчивался Зайчик, поводил малиновым усом, уплетал малину. И не раз вгорячах пхала Дарья Зайчика по чем ни попало, таскала за серебряные заячьи ушки. А отляжет сердце, примется целовать Зайца, а то и в пляс пустится. Зайчику — потеха, мяучит. И сам когда-то горазд был, да лапки уходились — не выходит. Раз Зайчик Иваныч и прикурни на солнышке, заметила Дарья да в клеть. Отворила Дарья дверцу и чуть не убилась — в глазах помутнело: в огромной клети кипело настоящее золото. И захотелось Дарье потрогать золото, сунула она палец, и стал палец золотым. Пришел Медведь, принес малины. Сели за стол. Пьют чай. Медведь говорит Дарье. — Что это, Дарья, у тебя палец-то золотой? — Да так себе, — отвечает Дарья, — золотой сделался. Тут Медведь из-за стола встал и съел Дарью, а косточки в угол бросил. 2Тосковали сестры. Рыскали по лесу, по-птичьи кликали, звали сестрицу. Хоть бы голос подала, — не слышит. И год прошел, и другой прошел. Ни духу ни слуху. Как-то середняя Агафья подметала избу, сронила клубок. Покатился клубок. Пошла за клубком Агафья. Шла-шла и забралась в самую гущу. Остановился клубок. Глядь — Медведь. Стал на дыбы Медведь, щелкнул зубами и говорит Агафье: — Хочешь моей женой быть, а не то я тебя съем. Агафья и так и сяк, да ничего не поделаешь, осталась жить у Медведя. — 49 —
|