Том 3. Невинные рассказы. Сатиры в прозе

– Мсьё Линкина еще нет! – в упор отвечает Разбитной, и отвечает с ехидством, потому что между ним и Линкиным есть яблоко раздора, и это яблоко – сама Дарья Михайловна.

Разбитной вообще считается «l’enfant ch?ri des dames»[22] и потому очень оскорбляется, если кто-нибудь осмеливается предпочитать ему другого.

– Мсьё Разбитной! вы должны сегодняшний вечер занимать меня – это так следует по пиесе! – говорит Аглаида Алексеевна, садясь возле Разбитного.

– Вот Шомполов говорит, что ему водки не дают! – начинает «занимать» Разбитной.

– Фи, мсьё Шомполов, вы опять с вашею противною водкой! как это вы ее пьете!

– Помилуйте, Леонид Сергеич, когда же я жаловался?

– Все равно; по вашему лицу видно, что вы грустите.

– А знаете что, мсьё Разбитной, – прерывает Аглаида Алексеевна, – я один раз, разумеется украдкой от maman, попробовала выпить этой гадкой водки… и если бы вы знали, что со мной было?.. Вы, впрочем, не проболтайтесь… это секрет!

Входят: Катерина Осиповна Немиолковская (она же и Грек с ружьем), сопровождаемая Линкиным.

– Вы всегда опаздываете, мсьё Линкин! – сухо замечает Дарья Михайловна.

Но Линкин в ту же минуту пристраивается к Дарье Михайловне, и лицо ее проясняется.

– Начинать, господа, начинать! – кричит Загржембович, хлопая в ладоши.

– Господа! у нас в палате сегодня вечернее заседание было! извините, что опоздал! – кричит Семионович, влетая сломя голову.

Приезжает и Анфиса Петровна Луковицына с дочерью своей, по муже Симиас, дамой, обладающей лицом аквамаринового цвета. Прибытие их проходит, однако ж, незамеченным.

На сцену выступает Аглаида Алексеевна и ужасно махает руками, желая показать этим, что она обрывает звонки*.

Разбитной, пользуясь этим случаем, в одно мгновение ока направляется в тот темный уголок, в котором расположилась Дарья Михайловна с Линкиным.

– Сердце женщины – это целая бездна! вы странный человек, Линкин, вы хотите постигнуть то, что само себя иногда постигнуть не в состоянии! – томно говорит Дарья Михайловна.

Линкин слушает молча; он знает, что Дарья Михайловна любит не только поговорить, но даже насладиться звуками своего собственного голоса, и потому не смеет прерывать очаровательницу.

– Читали ли вы Гетевы «Wahlverwandtschaften»?[23] – продолжает Дарья Михайловна.

– Читал-с.

– Помните ли вы ту минуту, когда Шарлотте… делается вдруг так совестно?.. ну, я ручаюсь, что вы не поняли этого!

– Я, признаюсь, не заметил этого места.