|
– Нет, я хочу тебе доказать! хоть я и не отгадчик, а взгляд у меня есть! Псст… псст… – сделал он, кивая головой по направлению к Науматулле. Науматулла встал, что-то почтительно пошептал восточному человеку, потом налил три бокала, поставил на тарелку и поднес нам. – Прынец просит здоровья кушать! – сказал он. Прокоп принял бокал и, выступя несколько вперед, церемониально поклонился. Я и Стрекоза тоже машинально взяли бокалы и некоторое время совсем по-дурацки стояли с ними, не решаясь, пить или не пить. Восточный человек между тем во весь рот улыбался нам. – Что же это, однако, за принц такой? – спросил Стрекоза Науматуллу. – В Эйдкунен – всё будем говорить; в Эйдкунен – всё чисто будем объяснять, – таинственно ответил Науматулла, – а до Эйдкунен – не можем объяснять. Еще шампанского, господа, угодно? – Да не мятежник ли это какой-нибудь? – усомнился вдруг Прокоп. – Сказано: в Эйдкунен всё чисто объяснять будем. И больше ничего! – вновь подтвердил Науматулла и исчез, с опорожненными бокалами, в толпе. – Как же к нему обращаться? чай, титул у него какой-нибудь есть? – обеспокоился Прокоп. – Науматулла, признаться, сказал мне что-то, да ведь его разве поймешь? Заблудащий, говорит, – вот и думай! – В Эйдкунене узнаем-с, – отозвался Стрекоза. – Чай, беглый какой-нибудь, – продолжал Прокоп, – ишь, шельма, смелый какой! не боится, так с подлинным обличьем и едет! вот бы тебя к становому отсюда препроводить – и узнал бы ты, где раки зимуют! – В Вержболове, по всей вероятности, так и поступлено будет, – вновь отозвался Стрекоза. – И все-таки принц! там как ни дразнись свиным ухом, а и у них, коли принц, так сейчас видно, что есть что-то свыше. Вот кабы он к Наташеньке присватался, я бы его в нашу православную веру перевел… ха-ха! А что ты думаешь! уехали бы все вместе в Ташкент, стали бы новые необременительные налоги придумывать, двор бы, по примеру прочих принцев, завели, Патти бы выписали… – Христос с тобой! ведь Ташкент-то уж русский! – А может, царь и простит, назад велит отдать. Мы против русской империи – ничего, мы – верные слуги; вот коканцы – те мятежники. А мы бумагу такую напишем, чтобы, значит, ни вам, ни нам. Смотри-ка! да никак Науматулла опять с шампанским идет! Постой, я его расспрошу! Действительно, Науматулла опять стоял перед нами с наполненными бокалами и говорил: – Вторично прынец велел здоровья кушать! Все будьте здоровы! Кофий, чай, шкалад – кому что угодно, всё спрашивайте! все подавать велено! — 260 —
|