|
Ждала как будто жертвы терпеливо, Чтоб на нее, отверзшися, напасть; Глаза глядели тускло и сонливо; На вытянутой шее поднята, Костлявая в зубцах торчала грива; Скрещенные вдоль длинного хребта, Лежали, в складках, кожаные крылья; Под брюхом лап виднелася чета. Спинных чешуй казалось изобилье Нескладной кучей раковин морских Иль старой черепицей, мхом и пылью Покрытою. А хвост, в углах кривых, Терялся в темной бездне. И когда бы Я должен был решить: к числу каких Тот зверь пород принадлежит, то я бы Его крылатой щукою назвал Иль помесью от ящера и жабы. И сам себя еще я вопрошал: К чему мог быть тот памятник воздвигнут Как вдруг от страшной мысли задрожал: Внезапным опасением постигнут, „А что, – сказал я, – если этот зверь Не каменный, но адом был изрыгнут, Чтоб за грехи нас наказать? Поверь, Коль гвельфов он, имперцам на потеху, Прислан терзать – он с нас начнет теперь!“ Но, ветрено предавшись Гвидо смеху, „Немного же, – сказал, – получит ад От своего создания успеху! Смотри, как смирно ласточки сидят На голове недвижной, а на гриве Чирикает веселых пташек ряд – Ужели их мы будем боязливей? Смотри еще: со цветом этих скал Цвет идола один; не схожей в ниве Две полосы!“ И громко продолжал Смеяться он, как вдруг внизу тревожно Наш конь, к кусту привязанный, заржал; И видеть нам с уступа было можно, Как бился он на привязи своей, Подковами взметая прах подножный. Я не сводил с чудовища очей, Но жизни в нем не замечал нимало – Когда внезапно, молнии быстрей, Из сжатых уст, крутясь, явилось жало, Подобное мечу о двух концах, На воздухе мелькая, задрожало – И спряталось. Невыразимый страх Мной овладел. „Бежим, – сказал я, – Гвидо, Бежим, пока мы не в его когтях!“ Но, робости не показав и вида, „Ты знаешь сам, маэстро, – молвил он, – Какая то для ратника обида Была бы, если б, куклой устрашен, Он убежал. Я ж об заклад побьюся, Что наяву тебе приснился сон; Взгляни еще на идола, не труся: Изваянный то зверь, а не живой, И доказать я то тебе беруся!“ Тут, камень взяв, он сильною рукой С размаха им пустил повыше уха В чудовище. Раздался звук такой, Так резко брякнул камень и так сухо, Как если бы о кожаный ты щит Хватил мечом. Тут втягиваться брюхо Его как будто стало. Новый вид Глаза прияли, тусклые дотоле: Казалось – огнь зеленый в них горит. Меж тем, сжимаясь медленно все боле, — 158 —
|