|
25 авг./ 7 сент. […] Завтра приглашены к Толстым. Обеды с ними проходят оживленно и весело. Масса шуток, воспоминаний из литературной жизни. […] у него много актерских черт, больше, чем писательских. […] Но интересных разговоров не бывает, как иногда бывало на Капри. […] 29 авг. […] Газета принесла кошмарные вести: расстрелян Брусилов, Великие князья, начался истинный террор. Что испытывают люди в Москве, Петрограде и других городах – трудно даже представить. Но в такие минуты лучше быть там, а не здесь. […] 30 авг./12 сентября. […] В семь часов пришли Лазурские. […] Затем вскоре явились и остальные. Сразу сели за стол, т. к. нам очень хотелось есть. […] Катаев привез 6 б. вина, 5 было выпито, шестую Ян отстоял. Много по этому случаю было шуток. Толстая читала свои стихи. […] Озаровский изображал в лицах неаполитанский театр и оперетку. […] 31 авг./13 сент. Мы провожали всех до Люстдорфа. Дорогой был принципиальный спор о евреях. […] Мы как-то с Яном говорили, что здешние места не дают нам той поэзии, тех чувств, как наши. И это правда. Возвращалась с Валей [Катаевым], всю дорогу мы с ним говорили о Яновых стихах. Он очень неглупый и хорошо чувствует поэзию. Пока он очень искренен. Вчера Толстому так и ляпнул, что его пьеса «Горький цвет» слабая. Сегодня уехал Нилус. Завтра с нами селится Кипен8. 1/14 сентября. […] Квартира на Княжеской нам улыбнулась. […] [Буковецкий. – М. Г.] расспрашивал меня, как мне представляется жизнь у него. […] Его идеал близок нашему. – Хорошо перед сном в половине одиннадцатого нам всем сходиться на часок и проводить в беседе время, – сказал он полувопросительно. Потом опять показывал и рассказывал, как будет у нас. […] [В сохранившейся копии письма родным (или же не отосланном за неимением оказии письме) Вера Николаевна пишет:] Вчера окончательно решили и сняли две комнаты у Буковецкого – до июня месяца будущего 1919 года – это его желание. Квартира очень красивая, со вкусом убранная, много старинных вещей, так что с внешней стороны жизнь будет приятной, а с внутренней – увидим. Кроме платы за комнаты, все расходы по ведению дома и столу будем делить пополам. Деньги, взятые из Москвы и полученные в Киеве, приходят к концу. Ян делает заем в банке, тысяч на десять. […] Он очень озабочен, одно время был оживлен, а теперь снова загрустил. Писать не начинал. Последний месяц он берет ванны, много гуляет, но вид у него почему-то стал хуже. Вероятно, заботит предстоящая зима, а теперь и здоровье Юлия Алексеевича. […] — 96 —
|