|
– где я живу. Номер 22. Третий этаж, квартира барона К. Я благоговейно спрятал в бумажник этот странный документ и откланялся. На другой день, вечером, когда я собирался в гости к актрисе, зашел знакомый. – Куда вы? – Куда? От Токатлиана прямо, потом свернуть в одну штучку, потом в другую. Квартира барона К. – Знаю. Хороший дом. Что ж это вы, дорогой мой, идете в такое историческое место – и в пиджаке. – Не фрак же надевать! – А почему бы и нет. Вечером в гостях фрак – самое разлюбезное дело. Все-таки это ведь заграница! – Фрак так фрак, – согласился я. – Я человек сговорчивый. Оделся и, сверкая туго накрахмаленным пластроном фрачной сорочки, отправился на Перу – танцевать от излюбленной русской печки. Если в Константинополе вам известна улица и номер дома, это только половина дела. Другая половина – найти номер дома. Это трудно, потому что 7-й номер помещается между 29-м и 14-м, а 15-й скромно заткнулся между 127-б и 19-а. Вероятно, это происходит потому, что туркам наши арабские цифры неизвестны. Дело происходило так: решив перенумеровать дома по-арабски, муниципалитет наделал несколько тысяч дощечек с разными цифрами и свалил их в кучу на главной площади. А потом каждый домовладелец подходил и выбирал тот номер, закорючки и загогулины которого приходились ему больше по душе. Искомый номер 22 был сравнительно приличен: между 24-м и 13-м. На звонок дверь открыла дама очень элегантного вида. – Что угодно? – Анна Николаевна здесь живет? – Какая? – Русская. Беженка. – Ах, это вы к Аннушке! Аннушка! Тебя кто-то спрашивает. Раздался стук каблучков, и в переднюю выпорхнула моя приятельница, в фартуке и с какой-то тряпкой в руке. Первые слова ее были такие: – Чего тебя, Ирода, черти по парадным носят?! Не мог через черный ход приттить?! – Виноват, – растерялся я. – Вы сказали… – Что сказала, то и сказала. Это мой кум, барыня. Я его допрежь того в Питербурхе знала. Иди уж на кухню, раздевайся там. Недотёпа! Кухня была теплая, уютная, но не особенно пригодная для моего элегантного фрака. Серая тужурка и каска пожарного были бы здесь гораздо уместнее. – Ну, садись, кум, коли пришел. Самовар, чать, простыл, но стакашку еще нацедить – возможное дело. – А я вижу, вы с гран-кокет перешли на характерные, – уныло заметил я, вертя в руках какую-то огромную ложку с дырочками. – Чаво? Я, стало быть, тут у кухарках пристроилась. Ничего, хозяева добрые, не забиждают. — 51 —
|