|
– Да, я вижу, ссориться мне с вами не расчет. Давайте лучше дружить! Обе залились жемчужным смехом: – Давайте. Мы любим таких простых ребят, как вы. Я ответил не менее приветливо: – Девицы, подобные вам, всегда были близки моему измученному сердцу. – Мы не девицы. Мы дамы. – Успели уже?! – удивился я. – И кто вас так гонит, не понимаю? Мужья-то, по крайней мере, хорошие, или как? – У Сонечки муж хороший, – сказала Матильда Леонидовна, – а мой так себе. – Тилли! И тебе не стыдно так говорить о своем муже? Не верьте ей, у нее муж тоже хороший. – Нет, уж я лучше буду верить. Так как Матильда Леонидовна говорит, что ее муж «так себе», то я с этого момента начинаю за ней ухаживать, хи-хи! – Соня, – обернула к подруге Матильда Леонидовна свое розовое как весенний закат личико, – можно, чтобы он за мной ухаживал? – Можно, – милостиво согласилась Софья Григорьевна. Мы все трое сплели наши руки, и с того времени я всем сердцем прилепился к этим милым добросердечным безделушкам. Через неделю я был уже у Матильды Леонидовны своим человеком: возился с крохотной дочкой, доставал билеты в театр и если не виделся с ней каждый день, то по телефону мы разговаривали утром, в обед и вечером. Однажды звоню: – Алло! Это вы, Матильда Леонидовна? – Я?! Кто говорит? – Заведующий воспитательным домом. У нас освободилась вакансия… Не отадите ли свою дочку? – А, чтоб вас дождем намочило! Не можете без глупостей. Здравствуйте. Послушайте! У меня плохое настроение, и мне скучно. – Ваша скука нынче же будет истерзана, разорвана в клочки и развеяна по ветру. У меня есть ложа в цирк – хотите? – Вот это мысль, – обрадовалась Матильда Леонидовна. – А кто будет? – Кроме нас? Софью Григорьевну сманю и брата Перевозовой. Маленькая пауза. – Ах так?.. Да-а… Но там, вероятно, в ложе вчетвером тесно. Нет, уж поезжайте лучше без меня. – Да ведь ложа на четыре персоны!!.. – Да-а… На четыре. Ну, возьмите кого-нибудь четвертого. Мадам Перевозову, что ли… – Однако ведь вы хотели поехать. – Хотела, а теперь раздумала. – В чем дело?! – Отстаньте. Если бы вы знали, как вы мне все надоели… Треск. Отбой. Странно. Вызываю другой номер: – Это Софья Григорьевна? – Да. Кто говорит? – Агент сыскного отделения. Послушайте, Софья Григорьевна… Что побудило вас срезать ридикюль у купеческой вдовы Талдыкиной? Вы сознаетесь в этом? – Что-о-о?!.. Фу ты, как вы ловко меняете голос. Здравствуйте. Что поделываете?.. — 219 —
|