|
Милая муха! Ты будешь моим товарищем… Ты скрасишь мое одиночество. * * *Я очень боюсь: как бы она, огорченная неприхотливостью пищи, не улетела от меня. Устроим ей ужин. Я беру кусочек сахару, смачиваю водой и, положив его рядом с крошками вареного мяса (не знаю, может быть, мухи едят и мясо), начинаю наблюдать за своим маленьким товарищем. Муха летает по камере, садится на стены, на мою убогую койку, жужжит… Но она не замечает моих забот. Мушка, посмотри-ка сюда! Я встаю с койки и начинаю осторожно размахивать руками, стараясь подогнать ее к столу. Не бойся, бедняжка! Я не сделаю тебе зла: мы оба одинаково несчастны и одиноки. Ага! Наконец-то она села на стол. Я не удержался, чтобы не крикнуть ей: – Приятного аппетита! * * *В камере холодно. Моя муха – мой дорогой товарищ – сидит на стене в каком-то странном оцепенении… Неужели она умрет? Нет! – Эй, вы, тюремщики! Когда я был один, вы могли меня морозить, но теперь… Дайте нам тепла! Дайте огня! Никто не слышит моих воплей и стуков. Тюрьма безмолвствует. Муха по-прежнему в оцепенении. Какое счастье! Принесли чайник с горячим чаем. Милый друг! Сейчас и тебе будет тепло. Я подношу осторожно чайник к стене, на которой сидит муха, и долго держу его так около мухи; вокруг распространяется живительная теплота; муха зашевелилась… Вспорхнула… Наконец-то! Мы должны, дорогой товарищ, поддерживать друг друга, не правда ли, хе-хе! * * *Сегодня не мог уснуть всю ночь. Всю ночь меня тревожила мысль, что муха, проснувшись, начнет в темноте летать, сядет на койку, и я неосторожным движением раздавлю ее, убью моего бедного доверчивого друга. Нет! Мне кажется – смерти ее я бы не перенес. На столе горит лампа… Я лежу с открытыми глазами. Ничего! Днем можно выспаться. * * *Какой ужас! Моя муха чуть не погибла в паутине. Я и не заметил этих адских сетей. Правда, паука я нигде не нашел, но паутина! Я немного задремал, когда до моего уха донеслось еле заметное жужжание. Встревоженный предчувствием, я вскочил… Так и есть! Она бродит у самого края паутины. – Милый товарищ! Я так же попался в расставленные мне сети, и я предостерегу тебя от повторения этого ужасного шага. Кш!.. Кш!.. Я размахиваю руками, кричу, однако не настолько громко, чтобы испугать муху. Заметив меня, муха мечется в сторону – и, конечно, попадается в паутину. Вот видишь, глупыш! Я снимаю рукой всю паутину и осторожно выпутываю из нее муху. О, если бы кто-нибудь так же разрушил и мою тюрьму и так же освободил меня. — 198 —
|