|
Тугоухов лежал в удобной позе на диване и безмятежно улыбался. – И уйти от нее нельзя – не пускает! Скандалом грозит. – Да, это на нее похоже, – кротко согласился муж. – Иван Федосеич! Вы со мной, конечно, поступили подло, но… я все вам прощу, все забуду, если вы посоветуете… найдете выход! – Выход? А кто вам мешает поступить так же, как я? Найдите приличного молодого человека… да и… – Да где его найдешь, такого дурака?!.. – Я же нашел. Да и при чем тут дурак? Согласитесь, что первое впечатление она производит очаровательное. Женщинам это как-то удается. – Иван Федосеич! Посоветуйте. Может, у вас есть кто в виду? – Гм! Действительно, поступил я с вами подло, а вы человек пресимпатичный. Кого бы вам посоветовать? Послушайте! Аграмантов подойдет!! Он еще весной бросал взгляды на это мое «сокровище». – Аграмантов? Гм! Вы думаете? * * *В ложе уютного ресторана сидели Аграмантов и Бычков. Хлопая Аграмантова по коленке, Бычков оживленно говорил: – Послушайте! Что вас давно не видно? Приходите к нам. Я ведь сейчас на семейном положении – с Еленой Ивановной. Чудная женщина – поет, играет, и потом, сложена, как богиня! Чистое сокровище! Право, пришли бы чайку попить. Елена Ивановна уже несколько раз о вас спрашивала. Приходите, а? «Вот-то дурак», – размышлял саркастически Аграмантов, разглядывая Бычкова с видом презрительного сожаления. Вслух пообещал: – Обязательно приду. Завтра же. * * *Через месяц Аграмантов встретился в театре во время антракта с Иволгиным и бросился к нему с распростертыми объятиями: – А-а! Ну что за счастливая встреча! Беру с вас слово, что навестите меня. Я сейчас на семейном положении… Новая моя жена, Елена Ивановна – чудная. Приходите, познакомлю. Красавица, умница и поет дьявольски… Иволгин равнодушно отстранил его: – Позвольте, позвольте… Это не та ли Елена Ивановна, которая была раньше женой Тугоухова? – Да… да… А… что? – Так не трудитесь: это я был тот первый, который сплавил ее Тугоухову!.. Так что – не трудитесь: сыт по горло! Аграмантов угрюмо молчал. Круг замкнулся. Муха1. Записки заключенногоИтак – я в тюрьме! Боже, какая тоска… Ни одного звука не проникает ко мне; ни одного живого существа не вижу я. О, Боже! Что это там?! На стене! Неужели? Какое счастье! Действительно: на унылой тюремной стене моей камеры я увидел обыкновенную муху. Она сидела и терла передними лапками у себя над головкой. — 197 —
|