|
– у которого вы, Стефан Феодорович, ребенка крестили? – Нет, то – другой. То мелюзга, простой генерал-майор… А вот в Европе, знаете, – совсем нет генералов! Ей-Бо право. – А вы там были? – покосился на него сосед. – Конечно, был. Я вообще каждый год куда-нибудь. В опере бываю часто. Вообще не понимаю, как можно жить без развлечений. Две рюмки и сознание, что какие бы слова он ни говорил, дядя не оборвет его, – все это приятно возбуждало Степу. – Да-с, господа, – сказал он, с дикой энергией прожевывая бутерброд с паюсной икрой. – Вообще, знаете, Митюков такая личность, которая себя еще покажет. Конечно, Митюков, может быть, с виду неказист, но Митюкова нужно знать! Беречь нужно Митюкова. – Стефан Феодорович, – ласково сказал дядя, – возьмите еще пирожок к супу. – Благодарствуйте. Вот англичане совсем, например, супу не едят… А возьмите, например, мадам, они вас по уху съездят – дверей не найдете. Честное слово. Худо ли, хорошо ли, но Степа завладел разговором. Он рассказал, как у них в дровяном складе, где он служил, отдавило приказчику ногу доской, как на их улице поймали жулика, как в него, в Степу, влюбилась барышня, и закончил очень уверенно: – Нет-с, что там говорить! Митюкова еще не знают! Но Митюков еще себя покажет. О Митюкове еще будут говорить, и еще много кому испортит крови Митюков! Да что толковать – у Митюкова, конечно, есть свои завистники, но… Митюков умственно топчет их ногами. – Позвольте… да этот Митюков… – начала одна дама. – Ну? – Кто он такой, этот замечательный Митюков? – Митюков? Я. – А-а… А я думала – кто. – Митюкова трудно раскусить, но если уж вы раскусили… В это время как раз и подали индейку. Все жадно втянули ноздрями лакомый запах, а Степа встал, всплеснул руками и сказал самым великосветским образом: – Еще и индейка? Нет, это с ума сойти можно! Этак вы нас всех насмерть закормите. Ведь все уже сыты, не правда ли, господа?! Не стоит ее и начинать, индейку. Не правда ли? Все пробормотали что-то очень невнятное. – Ну да! – вскричал Степа. – То же самое я и говорю. Не стоит ее и начинать! Унесите ее, ей-Богу. – А, может быть, скушаете по кусочку, – нерешительно сказал хозяин, играя длинным ножом. – Индеечка будто хорошая… С каштанами. Длинный Степа вдруг перегнулся пополам и приблизил лицо почти к самой индейке. – Вы говорите, с каштанами?! – странно прохрипел он. Губы его вдруг увлажнились слюной, а глаза сверкнули такой голодной истерической жадностью, что хозяин взял блюдо и с фальшивой улыбкой сказал: — 185 —
|