|
– Нельзя, нельзя, с нас тоже спрашивают. – Ну, чего там «спрашивают»… Скажи, что заболел, да и оставайся дома! – Нет, нельзя. С нас тоже спрашивают, – снова сказал скучающим голосом околоточный, снимая со своего плеча руку жены. – Во всяком случае, будь осторожнее: эти жиды такой отчаянный народ. – Еще бы, – вздохнул околоточный. – Им-то хорошо, с них не спрашивают. И, потрепав жену по крутому плечу, ушел. * * *Была темная морозная ночь. Маленький отряд быстрыми шагами приближался к цели странствования. – Здесь? – спросил околоточный. – Тут, ваше благородие. Так точно. Околоточный хотел сострить, что ему тоже «тошно», но вспомнив, что дело нешуточное и что с них тоже спрашивают, сделал серьезное лицо. – Стучи, Меловой. Тук… тук… тук! – Кто там? – Еврей Мойша Савельев Коц здесь живет? – Ну, здесь. – Ему телеграмма. Отворите. – Ой, какой вы смешной человек! Разве ему может быть телеграмма? – А почему же не может? – Ему? Мойше Савельеву Коцу?! Ха-ха!.. Вы меня окончательно смешите. – А что ж он, не человек, что ли, что телеграммы не может получить?.. Отворяй, черт! Полиция пришла. – Ну, так бы вы и сказали. А то – телеграмма, телеграмма! Я тоже, извините, не дурак. Пожалуйте. – То-то, брат. Где же этот самый Коц? – Ну, если он в той вон комнате – так вам не все равно? – Э, нет, брат. Не все равно. С нас тоже спрашивают. Он там один? Спит? – А что же ему ночью делать? Не кадриль же танцевать. – Да знаем мы вас, жидов. Мало ли что вы можете делать… Меловой, Ковтун! Станьте у дверей. Ты, как тебя?.. Входи впереди меня. Ну… рраз. Оба влетели в комнату и остановились недоумевающе. – Сбежал, подлец! – пробормотал околоточный. – Гляди-ка, постель пустая. Хозяин квартиры, вошедший вслед за ним, хмыкнул: – Хм! Конечно же пустая. Раз я на ней спал, так она была полная, а когда я вышел – понятно, она пустая. – Так это, значит, ты сам и есть Коц? – Зачем я Коц! Больной я буду, если моя фамилия Рохмилович?! – Где же Коц, черт тебя побери?! – Очень вашему черту бедный иудей нужен. Шубу он себе с него сошьет. Вон ваш Коц – смотрите! Любуйтесь им. – Где?! – Да вон же, в углу, около окна. – Там тряпки какие-то. – Уж вы скажете: тряпки. Самое приличное одеяльце. Вон, видите. Спит и кулак показывает. Это он не вам, ваше благородие. У них уж такая паршивая привычка: спит и во сне кулак показывает. — 351 —
|