|
– Я? Так, знаете… Взгрустнулось что-то. – Да… Я в последнее время замечаю, что вам как-то не по себе. Это было верно. Третьего дня меня весь вечер терзало сомнение – запер ли я на ключ входную дверь моей квартиры, а вчера я получил письмо от отца с кратким уведомлением, что «такие ослы, как я, не могут рассчитывать на получение от него денежных сумм». – Что же с вами такое? – Так, знаете… Есть вещи, в которых не признаешься и близкому другу. – Вы, может быть, влюблены? – Ох, не будем об этом говорить… – Да? По глазам вижу, угадала. А она… Отвечает она вам тем же? – Не знаю… – рассеянно вздохнул я. – Отчего же вы ее не спросите? – Кого? – Да эту женщину. – Какую? – В которую вы влюблены. – Почему не спрошу? – Да. – Неловко… Она нервно отвернулась от меня и взялась за карандаш, а я погрузился в размышления: если жилет был надет один раз – может он считаться свежим или нет? Сзади шею мою обвили две ласковые теплые руки, и дрожащий голос хозяйки прошептал: – Если ты, дурачок, не решаешься ее спросить, она тебе сама скажет: «Люблю!» Первым моим побуждением было – подавить крик удивления и испуга… Я встал с кресла, обнял талию хозяйки и вежливо вскричал: – Милая! Какое счастье!.. Наконец-то… «Ничего, – подумал я, – теперь не люблю – после полюблю. Как говорится, стерпится-слюбится. Она, в сущности, хорошенькая». Со своей стороны она тоже взяла мою голову и крепко прижала к своей груди, на которой красовалась брошка– выложенное рубинами ее имя «Наташа». Рубины впились в мою щеку и выдавили на ней странное слово «ашатан». «Ну, – подумал я, – кончено! На мне оттиснут даже ее торговый знак, ее фабричная марка. Я принадлежу ей – это ясно». IIНедавно Наташа сказала мне: – А сегодня ко мне заезжал офицер Каракалов, мой старый знакомый. – Ну, – сказал я. – Симпатичный? – Очень. – Да… Между офицерами иногда встречаются чрезвычайно симпатичные люди. Мы помолчали. – Он, кажется, до сих пор влюблен в меня. – Да? Ну а ты что же? – Я к нему раньше тоже была неравнодушна. Он такой жгучий брюнет. – Вот как, рассеянно сказал я. – Иногда, действительно, эти брюнеты бывают… очень хорошие. Ты скоро начнешь вдеваться? Через час уже начало концерта. Она заплакала. – Что ты? Милая! Что с тобой?.. – Ты меня не любишь… Другой бы уж давно приревновал, сцену устроил, а ты, как колода, все выслушал… Сидишь, мямлишь… Нет, ты меня… не любишь! — 324 —
|