|
– Как так не хочется? Как так может не хотеться? А ты знаешь, как русский человек через «не хочу» пьет? Сначала, действительно, трудно, а потом разопьешься – и ничего. – Ты мине, гаспадын, скажи на совести: как лучше здоровье – человек, которы пьет, или которы не пьет – да? – В этом ты прав, милый продавец апельсинов, но только… что ж делать? Тут уж ничего не по делаешь… Живешь-то ведь один раз. – Адын! А если печенкам болит, голова болит, ноги болит – разве это хороши дело? – А ты статистику читал? – пошатнувшись, спрашивает прохожий. – Нет, ни читал. – Так вот ежели бы ты читал – ты бы знал, что п… по статистике на каждую душу человека народонаселения приходится в год выпить полтора ведра. Понял? Значить, обязан ты выпить свою долю или нет? Понял? Татарин, сбитый с толку, растерянно смотрит на склонившееся над ним воспаленное от жары и водки лицо, на котором, как рубин, сверкает нос, доказывающий, что обладатель его выпил уже и свою долю, и татаринову, и долю еще кое-кого из непьющих российских граждан… Татарин вздыхает, сдвигает барашковую шапку на бритый загорелый затылок и произносить свое неопределенное: – Канэшна – диствит'лна – уразумейса… – То-то и оно, – строго роняет прохожий и, не попрощавшись с татарином, идет дальше. Подходить к пустынной Графской пристани, долго стоит, опершись о колонну и глядя на тихую темную гладь бухты. Думает… Потом бормочет: – А х'роший татарин попался!.. Правильный… рассудительный. Верно! Действительно, водка – это дрянь. Правильно он говорит – и здоровье расстраивает, и деньги, и начальство. Правильно! Ей Богу, чего там. Он молодец! Я знаю, что – я сделаю: я брошу пить! А? Прошу молчать, не возражать… Брошу и баста! Он приподнимает руку и, немного согнувшись, долго стоить так, будто прислушиваясь к каким-то разбуженным голосам, неясно звучащим внутри его. Прислушался… Будто проверил себя. Потом энергично разрубил воздух поднятой рукой. – Бросил!! А татарину – едва только отошел прохожий – сделалось вдруг скучно. Он долго покачивал головой, причмокивал и одергивал свои широкие шаровары. Потом сказал он сам себе: – Диствит'лна, хорошо гаво'рт человек. Правилна. Раз я выпимши и мине хорошо – кому какой дело-да?… Надо, разумейса, иметь на свой жизнь удоволствие… Эх, адын раз попробовать, пачему не попробовать-да?… Решительно поднявшись с корточек, татарин еще больше заламывает на затылок шапку, берет на руку корзину и бодро шагает к берегу – в веселый севастопольский трактир «Досуг моряка» — 218 —
|