|
– Еще бы вы съели, еще бы съели! А разве по чужой-то земле можно ходить? – А вы бы на ней написали, что она ваша. – Да как же на ней написать? – Да вот так по земле бы и расписали, как на географических картах пишется: «Земля Чёрт-Иваныча». – Ага! Чёрт-Иваныча? Так зачем же вы прилезли к Чёрту-Иванычу?!. – Мы заблудились. – «Заблудились!..» Если люди заблудятся, они сейчас же ищут способ найти настоящую дорогу, а вы, вместо этого, целых полчаса видом любовались. – Да скажите, пожалуйста, – с сердцем огрызнулся я, – что вам какой-нибудь убыток от того, что мы полюбовались вашим пейзажем?… – Не убыток, но ведь и прибыли никакой я пока не вижу… – Господи! Да какую же вам нужно прибыль?! – Позвольте, молодой человек, позвольте, – пропищал он, усаживаясь на незамеченную нами до тех пор скамейку, скрытую в сиреневых кустах. – Как это вы так рассуждаете?… Эта земля, эта река, эта вон рощица мне при покупки – стоила денег? – Ну, стоила. – Так. Вы теперь от созерцания её получаете совершенно определенное удовольствие или не получаете? – Да что ж… Вид, нужно сознаться, очаровательный. – Ага! Так почему же вы можете придти, когда вам заблагорассудится, стать столбом и начать восхищаться всем этим?! Почему вы, когда приходите в театр смотреть красивую пьесу или балет, – вы платите антрепренеру деньги? Какая разница? Почему то зрелище стоит денег, а это не стоить? – Сравнили! Там очень солидные суммы затрачены на постановку, декорации, плату актерам… – Да тут-то, тут – это вот всё – мне даром досталось, что ли? Я денег не платил? «Актеры!» Я тоже понимаю, что красиво, что некрасиво: вон тот мальчишка на противоположном берегу, «белым пятном выделяется на фоне сочной темной зелени» – это красиво! Верно… Пятно! Да ведь я этому пятну жалованье-то шесть рублей в месяц плачу или не плачу? Я возразил, нетерпеливо дернув плечом: – Не за то же вы ему платите жалованье, чтобы он выделялся на темно-зеленом фоне? – Верно. Он у меня кучеренок. Да ведь рубашка то эта от меня ему дадена, или как? Да если бы он, паршивец, в розовой или оранжевой рубашке рыбу удил – ведь он бы вам весь пейзаж испортить. Было бы разве такое пятно? – Послушайте, вы, – сказал я, выйдя из себя. – Что вам надо? Чего вы хотите? Я стою здесь с этой дамой и любуюсь видом, расстилающимся перед нами. Это ваш вид? Вы за него хотите получить деньги? Пожалуйста, подайте нам счет!! – И подам! – выпятил он грудь, с видом общипанного, но бодрящегося петуха. – И подам! — 221 —
|