Том 3. Черным по белому

Поздоровавшись, она спросила:

– Ушла уже?!

– Кто?

– Эта верста коломенская. Вот уже сотворил Господь и сам удивляется.

Я пожал плечами. Она сидела, понурившись, наполненная до краев безысходной скорбью. Потом прошептала:

– Больной человек. Вчера посуду стал бить. Стакан с чаем разбил. Нашел у меня карточку моего отца – устроил сцену… Это, говорить, ваш любовник, наверное? Господи! Грешный я человек – иногда думаю – хоть бы его трамваем переехало или в тюрьму бы посадили!

– А он говорит, что вы его любите.

– Я?! Люблю?! Кого?

– Бакалягина.

– Нацепите его себе на нос, вашего Бакалягина.

– Я не привык делать бесцельных поступков, – ответил я.

– На месяц бы! На одну недельку! На один день бы хоть – оставил он меня в покое. Нет! Как утро – сейчас же в дверь своей кривой лапой стучит: «Агнесса, вы дома?» Если бы вы знали, как мне иногда хочется ему сказать! «Убирайся к черту, жердь проклятая! У меня другой мужчина!»

– А вы бы сказали когда-нибудь. Попробуйте.

Она пожала плечами.

– В свидетели попасть хотите?

– А что?

– Убьет. Выломает дверь и убьет меня.

Я сжал губы и жестко сказал:

– А, знаете, он говорил мне, что не любит вас.

Она усмехнулась.

– Еще бы! Он это может сказать. К сожалению, это только разговор для посторонних.

– Он говорил, что терпеть вас не может. Она говорит, мне на шею повисла, и никак я не могу от неё отделаться

– Ну, конечно! Ему стыдно признаться, что он влюблен, как дурак, что из-за пустяка на стену лезет – вот он и старается всех уверить. Ничтожная личность

V

Это была серьезная, тяжелая застарелая болезнь. Я знаю, некоторые серьезные болезни требуют серьезной, иногда мучительной, операции. Операцию можно было бы сделать такую:

Пригласить к себе длинного квартиранта Бакалягина и безотрадную квартирантку Агнессу Чупруненко… Усадить их, сесть самому и, не торопясь, не волнуясь, сказать:

– Господа! Одним ударом ножа я могу облегчить ваши страдания. Позвольте мне передать со стенографической точностью те слова и выражения, которые каждый употреблял по отношению к другому. Агнесса утверждает, что Бакалягин надоел ей до омерзения, а Бакалягин утверждает – что Агнесса – пошлая дура, присосавшаяся к нему, как пиявка. На мой совет уехать – Агнесса ответила так: «я бы уехала, но он сейчас же потащится за мной, разыщет меня и еще больше начнет отравлять мне жизнь». На мой совет – уехать – Бакалягин, в свою очередь, заявил, что он бы это сделал с наслаждением, но «эта глупая баба, как собачонка побежит за ним и отыщет его в Гельсингфорсе, в Одессе, и даже на дне морском» Господа! Теперь вы все знаете друг о друге. Договоритесь при мне, объяснитесь, – и пусть каждый едет, куда хочет. Зачем же вам, жалкие вы люди, тянуть постыдную глупую лямку, бродить в темноте и отравлять жизнь себе, а главное мне, мне, которому вы смертельно надоели. Ну… эйн, цвей, дрей – и готово.