|
Я пожал плечами, расплатился и ушел. Стешу встречать не приходилось, но зато, через день после разговора с учителем, попал я на вечеринку к ветеринарному врачу Кривулину. Никого почти не зная, слонялся я из угла в угол, поглядывая на рассыпавшихся по всем комнатам гостей, споривших, пивших водку и пытавшихся даже танцевать. Наконец, подсел я к нескольким девицам, смущенно замолчавшим при моем приближении… – Что же вы замолчали? – как можно добродушнее спросил я. – Может быть, поверяете друг другу какие-нибудь мрачные тайны, а? – Что вы этим хотите сказать? – ядовито спросила полная барышня в сиреневом платье. – Да вот у вас был такой заговорщицкий вид… Полная барышня критически пожала плечами. – Вы думаете, это особенно остроумно, да? – О, помилуйте, – рассмеялся я. – У меня вовсе не было мысли сказать что-либо сногсшибательно остроумное… Я спросил просто так… – Просто так? Вы думаете, это особенно глубоко? Да? Она победоносно оглядела подруг, будто ожидая что они скажут: «Ну, и бойкая эта Любочка… Даже столичного гостя забьет и загонит в угол». – Глубокая мысль, – возразил я, улыбнувшись, – опасная вещь; у края ее всегда голова кружится… Многие сваливались и ломали себе на дне голову. – Что вы хотите этим сказать? – подхватила сиреневая барышня. – Вы думаете, это особенно тонко, да? Успокойтесь, не удивили… Садитесь, единица! Большинство подруг сиреневой барышни засмеялись… Я пожал плечами, встал и побрел в другую комнату. Меня догнала голубенькая барышня и миролюбиво сказала: – Вы на них не обижайтесь. Они дуры… Ломаются, ломаются, а зачем – и сами не знают. Это их Степан Захарыч испортил. Они все ему подражают… – Однако, – подумал я, – этот человек успел уже создать свою школу, – Вот он, представьте себе, – сказала голубая барышня, – интересный человек… – Кто? – Да Степан же Захарыч… В нем есть что-то такое… Вы знаете, его многие ненавидят, но все боятся… Да вот он сам. Видите – он всегда приходить позже… Хотите, я вас познакомлю? Заинтересованный, я поспешил навстречу этому неразгаданному, удивительному человеку, который покорил весь Змиев. Стеша Козелков узнал меня сразу, но встретил серьезно, с большим достоинством. – Ну, здравствуйте, здравствуйте… – солидно пробасил он. – Как у вас там, в Петербурге? – Да Что ж у нас… Переглядыванием занимаемся. Он поднял брови: – То-есть?.. – Да так: Петербург с надеждой поглядывает на провинцию, а провинция на Петербург. Так и переглядываемся. — 124 —
|